51 
Ему не хватало ее как воздуха, но он не собирался звонить.
Он смутно осознавал то, что происходит вокруг. Оркестр улетел на гастроли, и даже Фредерика, старого приятеля, не было рядом. Звонить кому-то еще Валентин не хотел. Он лежал, закрыв глаза, отвечал на вопросы врачей, делал то, что ему велели, терпел все процедуры и перевязки. И прокручивал свою жизнь в голове, раз за разом. Все моменты, которые были такими естественными — вроде игры в Парке ради своего удовольствия, а не для публики, — а теперь оказались закрытыми от него, замурованы в каменной стене.
Он сумеет жить, но кем он стал теперь? Обычным безработным, который накопил себе на безбедное существование, но который не сможет вести полноценную жизнь. О, конечно, его позовут преподавать. Он может читать лекции, заниматься с новичками не слишком высокого уровня — большего не позволит негнущаяся кисть. Он найдет чем заняться. И это будет полужизнь, дань обществу. Он так сможет, но… зачем?
Валентин глубоко вздохнул, пытаясь отыскать в себе искру надежды. Хорошо. Он должен бороться, он должен справиться. Ах, если бы можно было исцелить себя одним только желанием.
— Мистер Джекобс!
— Да. — Он открыл глаза.
Доктор Браун стоял у его кровати, а рядом с ним возвышался средних лет мужчина в белом халате. Незнакомец был массивнее доктора и выше, так что Браун стал напоминать Валентину кузнечика.
— Меня зовут Кристофер Боннер, — представился незнакомец. — Если мы с мистером Брауном договоримся, — тут лечащий врач Валентина усмехнулся, — то я вами займусь.
— В каком смысле — займетесь? — не понял Валентин.
— В самом прямом. Вашей кистью. Браун показал мне снимки. Вы готовы рискнуть?
— Ну, рисковать тут почти нечем, — заметил Браун. — Врачи моего отделения за это не возьмутся, и мы уже консультировались с несколькими специалистами классом пониже, чем вы. Они хором утверждают, что случай очень сложный, если не сказать безнадежный.
— Отлично! — Боннер потер руки, большие и грубые, совсем не похожие на руки хирурга. — Именно то, что мне нужно!
— Я ничего не понимаю, — сознался ошарашенный Валентин.
— А вам и не нужно ничего понимать, — отмахнулся Боннер. — Просто дать согласие на операцию и подписать бумаги. Я вас сейчас осмотрю, а потом мы поговорим подробнее. Мистер Браун, не будете ли вы так любезны прислать медсестру со снимками?
Валентин вдруг понял, что происходит. Кэрол удалось договориться с хирургом! Судя по всему, этот Боннер не простой врач.
Умершая было надежда вспыхнула с новой силой.
— Вы будете меня оперировать? — спросил Валентин, когда Браун вышел.
— Да, если ваша кисть мне понравится. Давайте посмотрим ее.
— Я смогу играть после операции?
— Сразу после? — изумился Боннер. — Нет, ну что вы! Придется подождать месяц-другой! — Он покачал головой. — Какой вы, однако, нетерпеливый пациент!
Валентину потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что Боннер шутит.
- Спасибо вам.
— Пока еще не за что. Если бы не старый друг, который попросил меня заняться вами, ноги бы моей тут не было. У меня расписаны операции на несколько месяцев вперед. Но вы сами понимаете, мистер Джекобс, старым друзьям не отказывают. — Он широко улыбнулся. — К тому же я рассчитываю на благодарность с вашей стороны в виде кругленькой суммы — но это уже к вашей страховке вопрос — и пригласительных билетов в Карнеги-холл.
В тот же день Валентина перевезли в частную клинику доктора Боннера, назначив операцию на следующий день. Боннер не любил долго размышлять, тем более что операция была срочной. В клинике Боннера потолки оказались выкрашенными не в белый цвет, а в нежно-голубой, что Валентин счел добрым знаком.
Ночью перед операцией он не сразу смог заснуть, несмотря на то что ему вкатили хорошую дозу снотворного. Как непредсказуема бывает жизнь! Резкие взлеты от отчаяния к надежде… Что он делал бы без верных друзей, без Кэрол? Надо будет позвонить ей, когда операция завершится. Валентин боялся верить в то, что все будет хорошо. Если он поверит и что-то пойдет не так, станет гораздо больнее, чем теперь. Сейчас у него есть шансы. Завтра они станут верным выигрышем или улетучатся окончательно.
Валентин закрыл глаза. Ему хотелось, чтобы Сильвия была рядом, но он так и не позвонил ей. Ему было стыдно. Наверняка она не сможет простить его после того, что он ей наговорил. Велел оставить его в покое. Заявил, что она не имеет к нему никакого отношения… Он считал, что защищает ее, но так ли это? Может, он просто грубо отшвырнул от себя женщину, которая стала ему дорога?
51 
