28 
Долгих двенадцать лет Грейс беспокоило лишь одно — собственная защищенность. Но разве этого хотела она от жизни? Чувствовать себя в безопасности? Не здесь ли находятся корни ее неспособности любить?
Может, на ее творчестве тоже каким-то образом отразилась эта… боязнь риска?
Однако Грейс не только художник, но и женщина. Когда она подняла взгляд, точно так же не скрывая своего желания, как и Нил, между ними словно проскочил электрический разряд.
— Хочу, чтобы ты кое-что знала, — сказал Нил. — Есть только одна женщина, которую я желал так же сильно, как тебя сейчас, но ее едва ли можно было назвать женщиной десяток с лишним лет назад.
Грейс улыбнулась.
— Имеешь в виду меня?
— Незачем спрашивать.
Она легонько потерлась об него бедрами, косясь из-под ресниц.
— Когда в тот вечер я сказала, что хочу нарисовать тебя, это была правда. Но лишь отчасти.
— Я все понял еще тогда.
Нил взял ее руку и поднес к губам, принявшись поочередно целовать пальцы. Затем уткнулся лицом в ладонь и замер так на несколько мгновений. Грейс показалось, что она сейчас растает.
— Моя гостиница недалеко отсюда, — слетело с ее губ.
— Да?
Грейс прикусила губу.
— Все повторяется, верно? Снова я солгала тебе. Десять дней назад сказала, что не хочу никаких отношений с тобой. Никогда. И вот сейчас сама намекаю на то, что моя гостиница находится рядом… Соблазняю тебя.
— Грейс, — хрипло произнес Нил, — ты оказываешь мне честь. Даришь свое тело…
И тут вдруг ее обуял страх. Словно чья-то холодная рука сжала горло. Заставляя себя успокоиться, Грейс отправилась под руку с Нилом обратно к столику. Там она надела туфли, а Нил расплатился по счету.
Дорога до гостиницы не заняла много времени.
Что я делаю? — подумала Грейс, когда «мерседес» остановился. И что буду делать, когда все кончится и я останусь одна? Смогу ли выдержать это?
Ее вновь охватила паника.
— Нил, я не могу! Не могу этого сделать…
Он повернулся к ней.
— Чего не можешь?
— Так рисковать… Я слишком боюсь последствий.
— Если ты о беременности, то у меня есть презервативы. Я ведь обещал максимально позаботиться о тебе. Сделать тебя счастливой.
— Да… и так будет продолжаться, пока ты не встретишь другую женщину.
Нил стукнул кулаком по баранке.
— Я никого не ищу!
— Но и не собираешься вступать со мной в длительные отношения.
— В брак — нет. Я предупреждал тебя об этом.
— В таком случае считай, что и я не вступаю в близкие отношения с мужчинами.
— Только мне этого не рассказывай! — хмыкнул Нил. — Я читал статьи о тебе, которые Берни собирал в течение нескольких последних лет. И там всегда упоминалось, что ты встречаешься то с тем, то с другим. Возле тебя всегда находятся мужчины. Так почему ты лжешь мне?
Грейс расстегнула ремень безопасности и вышла из «мерседеса», краем сознания отметив, что Нил не предпринял ни малейшей попытки остановить ее.
— Прости, — едва слышно произнесла она. — Я не должна была приглашать тебя сюда. И вообще, нам не следует видеться. Это бессмысленно.
С этими словами Грейс захлопнула дверцу автомобиля прямо перед лицом Нила и побежала к входу в гостиницу.
Швейцар улыбнулся ей.
Стуча каблуками по мраморному полу, она бегом пересекла вестибюль. В многочисленных зеркалах отразилась элегантно одетая женщина — Грейс не сразу сообразила, что это она сама и есть.
Нил не последовал за ней. А она ждала этого?
За ней мягко закрылись двери лифта. Наконец-то оставшись в одиночестве после целого дня суеты, она медленно выдохнула.
В номере Грейс сразу и с огромным облегчением сбросила тесные туфли. Затем на кровать полетели юбка и блузка.
Если бы я была смелее, на постели сейчас лежал бы Нил! — подумала она.
Тут Грейс увидела новое свое отражение. Она стояла в узком розовом лифчике и таких же трусиках и рассматривала себя в зеркале трюмо. Нетронутое, неласканое, девственное тело.
Но таков ее личный выбор. Неважно, хорош он или плох.
Проснулась Грейс рано и, наскоро приведя себя в порядок, спустилась к газетному киоску. О вчерашнем разговоре с Нилом она старалась не думать.
Купив несколько газет, в которых упоминалось о выставке ее картин, она заказала кофе и устроилась в своем номере на выходящем во двор балконе. Очень быстро Грейс отыскала статью критика, чье мнение, по большому счету, только и имело значение. Ужасно волнуясь и испытывая сильную сухость во рту, она начала читать.
28 
