30 
Но Тревор не мог быть собой даже со своей семьей.
Посмотрев Джулии в глаза, Макс нахмурился.
— Я подумал…
— Я знаю, что ты подумал, — сказала она, чуть тряхнув головой. — Макс, ты должен доверять мне, иначе у нас ничего не получится. Наш брак не продлится и года, если ты не будешь мне верить.
— Я не привык с легкостью верить людям.
— Что я такого сделала, что ты решил, будто мне нельзя доверять?
Музыка умолкла. Они остановились.
— Ты не сказала мне правду о ребенке.
— Но я же…
— Не пытайся продолжать уверять меня, что это мой ребенок. — Слова, казалось, царапали его горло. — Я знаю, что это не так.
Она убрала руку с его плеча, и Макс ощутил ее отсутствие также отчетливо, как и само прикосновение.
— Как я могу тебя заставить поверить мне?
— Думаю, никак.
— Тогда почему ты женишься на мне? Если ты не доверяешь мне, не можешь положиться на меня, зачем тогда тебе это нужно?
Когда музыка зазвучала снова, Макс плотно прижал к себе Джулию, заставив ее почувствовать твердую готовность его тела.
— Потому что ты можешь сделать это со мной одним только взглядом. Потому что, когда ты заходишь в комнату, все вокруг исчезает. Потому что ты — моя.
Следующий час пролетел как мгновение. Где бы Джулия ни находилась, с кем бы ни разговаривала, она неотступно чувствовала на себе взгляд Макса.
И ее мысли все время возвращались к их последнему разговору. Он не доверяет ей. И это причиняло боль. Всю жизнь люди считали ее человеком, на которого можно положиться. Она гордилась тем, что всегда держала свое слово. И то, что один мужчина не верит ей, причиняло ей большую боль, чем она хотела бы признать.
— Добрый вечер, Джулия.
Девушка замерла и, натянув на лицо улыбку, повернулась к обладательнице этого ледяного голоса.
— Здравствуй, мама. Не ожидала тебя увидеть здесь.
Это была неправда. В действительности она только надеялась, что сегодня ей не придется встретиться со своими родителями. Их присутствие здесь вовсе не было для нее неожиданностью.
— Разумеется, мы должны были прийти, — сказала Маргарет, деликатно хмыкнув и повернув голову, чтобы обозреть собравшихся. — Наши друзья не простили бы нам, если бы мы здесь не появились. Сразу посыпались бы вопросы, на которые я предпочла бы не отвечать.
Стало быть, ее родители еще не смирились с ее неожиданной помолвкой.
— Полагаю, твой кавалер здесь?
— Если ты имеешь в виду моего жениха, то — да, Макс здесь.
Маргарет Прентис пожала плечами и золотистый шелк, обернутый вокруг ее слишком тонкой фигуры, дополнил складками это ее движение.
— Ах да, жених.
— Мама…
— Я не хочу обсуждать это с тобой, Джулия, до тех пор, пока ты не придешь в себя и не отменишь это нелепое представление. Я имею в виду свадьбу с этим совершенно неподходящим мужчиной.
— Присутствующим здесь, — услышала Джулия голос Макса прямо у себя за спиной.
В следующую секунду она почувствовала жар его тела, твердую силу мышц и молча поблагодарила его за то, что он пришел ей на помощь.
— Прощу прощения? — Маргарет Прентис удивленно подняла брови.
— Вы говорили об одном совершенно неподходящем мужчине. Так это я, собственно, и есть. — Он вытянул вперед правую руку, положив левую на плечо Джулии. — Макс Ролланд, миссис Прентис.
Маргарет даже не взглянула на его руку.
— Мне нечего вам сказать, мистер Ролланд. Это личный разговор между мной и моей дочерью.
Джулии стало стыдно. За мать. За Макса. За себя. Эта ситуация только отталкивала их друг от друга, и теперь она думала лишь о том, как избежать дальнейшей неловкости. Всю жизнь ей приходилось быть одной против закосневших ожиданий ее родителей и их холодного неодобрения. Из бесчисленных столкновений с ними она всегда выходила с чувством, что этому никогда не будет конца.
Ее плечи напряглись, подбородок поднялся, и она приготовилась к неизбежному. К выражению ледяного неприятия своей матери.
Рука Макса опустилась на талию Джулии, и он ближе притянул ее к себе. Маргарет Прентис только моргнула, увидев эту публичную демонстрацию права на ее дочь, но Джулия была ему только благодарна. Его широкая грудь касалась ее спины, и удары его сердца говорили ей, что она не одна. Джулия больше не собиралась мириться с неодобрением родителей. Макс напомнил ей, что времена изменились, что она больше не маленькая девочка, отчаянно нуждающаяся в поддержке родителей. Что она уже взрослая женщина, способная сама думать и сама выбирать. И мужчина, которого она выбрала, стоял рядом, проявляя свою солидарность с ней.
30 
