Особенно,... 
41 
Макс ничего не слышал. Кровь, широким потоком хлынувшая по его жилам, зашумела в ушах. Он посмотрел на результаты и почувствовал, как гнев и облегчение сплелись в один клубок и с такой силой надавили ему на грудь, что он с трудом смог сделать вдох.
Он не бесплоден.
Камилла солгала.
Джулия сказала правду.
А он, вероятно, был самым большим дураком во всем городе.
Подняв взгляд на доктора, Макс отдал ему файл и, пробормотав «спасибо», быстро вышел.
Он шагнул на запруженную улицу и застыл, словно в каком-то ступоре, в то время как его мозг продолжал бешено работать. Под прямыми лучами летнего солнца воздух в городе был неподвижен, и человек мог запросто схватить удар, стоя вот так на солнцепеке. Но Макс был пронизан холодом до самых костей.
У него в руках был шанс чего-то настоящего. Чего-то длительного с Джулией и ребенком.
Его ребенком.
Макс закрыл глаза, тряхнул головой и проклял себя за свое упрямство. Пока пешеходы, налетая на его неподвижную фигуру, толкали его со всех сторон, он вспоминал каждую минуту, проведенную с Джулией. Их встречи и расставания, занятия любовью, смех и споры. Теперь он знал с уверенностью, находившей отклик в его сердце, что она — единственная для него женщина во всем мире.
Сейчас ему нужно было найти способ убедить ее, что он изменился. Что любит ее. Широко открыв глаза, словно одержимый идеей, Макс стоял посередине тротуара, и людской поток, распадаясь на части, обходил его с двух сторон.
Услышав звонок, Аманда пошла открывать. Макс не был уверен в ее реакции, но не прошло и секунды, как она уже улыбалась ему. Почему бы и нет? Он стоял у двери с грустными глазами и огромным букетом цветов.
— Кто это? — спросила Джулия из комнаты.
— Это к тебе, — отозвалась Аманда, перекидывая через плечо сумочку. — Сбегаю выпью кофе. Я скоро буду. — Проходя мимо Макса, она шепнула ему: — Удачи.
Вот это бы ему не помешало. Макс закрыл за ней дверь, но так и не сделал ни шага, пока Джулия не вышла к нему. Она была еще красивее, чем прежде, лишь в ее огромных глазах застыла боль. Он увидел ее, и что-то дрогнуло в нем, как если бы невидимая цепь, сковавшая сердце, вдруг разомкнулась. Если бы мог, он хорошенько бы пнул себя несколько раз за то, что заставил ее так страдать. Но не поздно ли он спохватился? Можно ли еще что-то исправить?
— Джулия… — Он сделал к ней шаг, девушка отступила назад.
— Чего ты хочешь, Макс?
— Тебя, — просто сказал он. — Я хочу тебя. Скажи мне, что я не опоздал. Скажи, что еще любишь меня.
Ее синие глаза расширились, удивление вспыхнуло в их глубине, почти заслонив собою боль. Когда она не ответила, но и не ушла, Макс осторожно приблизился к ней. Он добился успеха, зная, какое движение сделать и когда. Что сказать и кому сказать. Но сейчас, когда ему была так необходима эта внутренняя уверенность, чутье словно отказало ему.
Для него это было так важно, что он не мог позволить себе ошибиться. Дальнейший разговор мог повлиять на всю его жизнь.
Поэтому он начал с главного.
— Я был не прав, Джулия. Во многом не прав. Я должен был верить тебе. Верить в тебя. — В отраженном свете он увидел, как заблестели ее глаза, и это почти убило его. — Прости меня, Джулия. За все…
Она не произнесла ни слова, и паника чуть не заставила его упасть на колени. Боже, до чего он дожил! Он коротко рассмеялся, но смех этот был больше похож на судорогу.
— Я никогда не извинялся. Никогда никого ни о чем не просил. У меня это плохо получается, но я пытаюсь, потому… потому что ты очень много для меня значишь.
— С каких это пор? — Ее голос, как слабый шелест, почти потерялся в тишине комнаты. — С каких пор я стала что-то значить для тебя, Макс?
— Так было всегда. — Макс посмотрел на цветы в своих руках и удивился, почему он думал, что они растрогают ее? Он положил их в кресло и сделал к ней еще один шаг. Шаг к своему спасению. — С самой первой ночи. Как только я увидел тебя. Коснулся тебя. Я знал это. В моем сердце я знал, что ты единственная для меня. Я просто не мог заставить себя признать это.
— Но почему сейчас? — Джулия тряхнула головой, и ее мягкие волосы скользнули по плечам. — Почему сейчас, Макс?
Он рассказал ей все. О Камилле. О ее обмане. О том, какими в действительности были результаты теста.
— Джулия, я должен был поверить тебе. Я знаю, что никогда не смогу загладить свою вину. Но я хочу быть с тобой. Хочу любить тебя. Тебя и нашего ребенка.
41 
