Последние отзывы

  24  

Харриет напряглась. Что связано с этим местом? Кажется, он говорил что-то… ах да, о «памятных местах». Но что это значит?

— Раз уж мы здесь, — заговорил Лео, и глаза его странно блеснули, — скажи правду, Роза. В тот день ты послала за мной для того, чтобы я увидел тебя с Гвидо?

— Не помню. — Харриет вскочила на ноги и принялась отряхивать джинсы, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Лео встал и прислонился к стене. Харриет упорно молчала; рот его искривился в горькой усмешке.

— Что ж, попробую освежить твою память. Попробуй представить, что я почувствовал, когда услышал твой крик. Я поспешил сюда и увидел, как ты, вопя от ужаса, барахтаешься на земле — вот здесь, — стараясь скинуть с себя Гвидо Браччо. Ты кричала, чтобы он прекратил… но, отшвырнув его, я увидел, что уже поздно. Черное дело сделано. Я приказал тебе идти в дом, а потом… но что говорить? Сама знаешь, я избил его до полусмерти. Честно скажу, мне очень хотелось избить и тебя.

Харриет в ужасе спрятала лицо в ладонях.

— Очевидно, ты так его распалила, — безжалостно продолжал Лео, — что он забыл о чести и совести, поддавшись одному непобедимому желанию — овладеть тобой!

Харриет содрогнулась.

— Лео, пожалуйста, хватит!

— Нет, Роза. Выслушай до конца. Когда я отпустил Гвидо, он рыдал как ребенок — не столько от боли, сколько от раскаяния. Он поклялся, что будет молчать, и клятву сдержал. Так я в глазах всех родных превратился в монстра, способного избить своего будущего родственника из-за нескольких случайных поцелуев. Но бабушке мне пришлось рассказать правду. В первый раз она осталась глухой к твоим мольбам и сообщила обо всем твоим родителям. Черт побери, нетрудно догадаться, за что твой отец возненавидел нас всех! Но теперь ты вернулась, Роза. Старые раны исцелены. Ты сделала Нонну счастливой, и за это я тебе благодарен. — Он придвинулся ближе. — Но ты знаешь, Роза: я чувствую к тебе не только благодарность.

Харриет упорно смотрела в сторону; к горлу подкатывала тошнота.

— Удивительно, что после этого ты вообще можешь ко мне прикасаться, — пробормотала она.

— Ты была почти ребенком. И дорого заплатила за свою ошибку. — Он взял ее за руку. — Впрочем, могло быть куда хуже. Ты могла забеременеть.

Харриет вздрогнула.

— Послушай, Лео, можешь кое-что для меня сделать?

— Конечно.

— Проведи меня в дом незаметно. Не хочу, чтобы Нонна видела меня в таком состоянии.

Он кивнул.

— Но должен предупредить, она пригласила меня на обед.

Харриет решила перейти в атаку.

— Кстати, могу рассказать тебе кое-что интересное. За завтраком Нонна призналась, что мечтает видеть нас с тобой женатыми. Друг на друге, — уточнила она.

Он криво усмехнулся.

— Знаю. Она всегда об этом мечтала. Поэтому и рассердилась на тебя после того случая с Гвидо.

— Я оказалась недостойна Леонардо Фортинари?

Он пожал плечами.

— Что-то в этом роде. Но, Роза, ты ведь была прирожденной соблазнительницей. Порой я удивляюсь, как сам не поддался тебе тем летом. Удивляюсь и жалею, — помрачнев, добавил он. — Я бы уберег тебя от беды.

«И Розу, и меня», — мысленно добавила Харриет.

Пока Лео отвлекал Сильвию разговорами, Харриет незаметно проскользнула к себе в спальню, смыла с лица следы слез, пригладила растрепанные волосы. Ах, если бы с такой же легкостью усмирить душевное смятение! Теперь она куда яснее понимала, почему Роза боялась показаться в доме Фортинари беременной. И стоит ли удивляться, что деталями своего «прегрешения» она с Харриет не поделилась? Если бы знать… если бы только знать… никогда, ни за что она бы сюда не поехала!

Что ж, остался только один день. Завтра опасный маскарад закончится.

Спустившись в гостиную, Харриет обнаружила там Лео и синьору Фортинари. Бабушка и внук были так поглощены разговором, что не сразу заметили ее присутствие. Харриет кашлянула, чтобы возвестить о себе.

Нонна обернулась и, увидев «внучку», отчего-то покраснела.

— Иди сюда, дорогая, садись. Лео решил все-таки не оставаться на обед.

— Жаль. — Харриет метнула взгляд в непроницаемое лицо Лео, тщетно стараясь угадать, о чем шел разговор. — Нонна, как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — храбро улыбнулась Виттория Фортинари. — Прости, милая, что я так тебя напугала. Что делать — к старости сердце начинает капризничать. Что это, ты плакала? Неужели так расстроилась? Прости меня, девочка моя!

  24