ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  19  

Алекс подумал, что зеленый огонь – это ненормально.

Зато тепло.

– Все хорошо, – сказала кошка. – Страх надо убить раньше, чем он убьет тебя.

– Девчонку перетащим? – Джек поднялся и первым подошел к Юльке. Небось, стыдно ему… если так, то Алекс его простит. Сегодня ему больше не хочется драться.

Крышкину уложили как можно ближе к странному огню. И зеленые отблески заскользили по лицу, словно знакомясь. Огонь – не тень, вреда не причинит.

– Отдыхайте, – велела Снот. – Я ненадолго… удалюсь.

– Куда? – вяло поинтересовался Джек, вытягиваясь на лавке по другую сторону костра.

– Не важно. Главное, дождитесь. И не вздумайте пускать друг другу кровь. Она вам еще пригодится.

Алекс смотрел, как кошка пятится, растворяясь в черной тени. Последними исчезли глаза. Сначала желтый, потом синий.

Алекс очень надеялся, что кошка вернется раньше, чем погаснет огонь.

– Ты только совсем не умирай, Покрышкина, ладно? – попросил он шепотом.

Юлькины веки слабо дрогнули, а улыбка исчезла.

Часть 2. По эту сторону мира.

Глава 1. Встречи.

Кошка выбралась из норы меж корнями старого ясеня и, оглядевшись, сказала:

– Мяу.

На зов ее откликнулись не сразу.

Задрожали колючие плети шиповника, побелели алые лепестки, а иглы и вовсе подернулись инеем. Земля же треснула. Нити корней пытались удержать края раны, но та расползалась, пропуская существо крайне уродливого вида.

Его голова ромбивидными очертаниями напоминала змеиную. Шея была коротка, а тело массивно. Неуклюжие лапы с трудом удерживали его на весу, и казалось удивительным то, что существо вообще способно передвигаться.

– Я здесь, Курганник, – сказала Снот и на всякий случай отодвинулась подальше. – Надо поговорить.

Существо медленно повернуло голову. Приподнялись кожистые заслонки третьего века, приоткрылась пасть.

– Я устала.

– Все устали, дорогая сестрица, – темный язык Курганника скользнул по чешуе, стряхивая комки земли и обрывки корней. – Ты здесь только затем, чтобы мне это сказать?

– Я сама не знаю, почему я здесь! – не выдержала кошка, и усы ее гневно растопырились. – Весь этот выводок… я с ними не справлюсь. Сил не осталось. А они кровь льют.

– Хочется?

– Хочется. И… и главное, что смысла во всей этой затее… нет смысла! Варг ведь прав!

– Он сдался.

– И нашел способ жить.

– Что есть такая жизнь, Советница Снот? Я спрашивал это у Одноглазого. Одноглазый смеялся. Где теперь Одноглазый? И где тот, который думал, что это он владеет Мьёлльниром? И злоязыкий? И все другие? Нету. И тебя не будет. И меня не будет. Когда-нибудь.

Вязкая слюна Курганника текла из пасти и, коснувшись земли, прорастала повиликой. Нежные стебли ее обнимали и колючую крапиву, и чахлые ромашки, и молодую ясеневую поросль.

– Я не смогу…

– Сможешь, сестрица.

– А если опять не выйдет?

– Попробуем снова.

– С каждым разом все хуже… и эти… они пусты. В них нет ничего! Ни силы. Ни веры. Ни… ни даже злости. Но мне их жаль!

– Жалость не имеет смысла, – он подвигался к Советнице боком, неловко припадая на кривые, суставчатые лапы. И бесконечно длинное тело с шелестом выходило из трещины: – А страх и вовсе убивает.

– Вот только не надо твоих…

Когтистая пятерня вцепилась в хвост и дернула. Снот попыталась удержаться на лапах, но не сумела, покатилась по траве, а трава вдруг стала мягкой-мягкой. Земля раскрылась, приняв кошку, и сомкнулась. Рана заросла. И шрам исчез в зелени газона.

Курганник спускался, тянул Советницу сквозь рыхлую, легкую землю, в которой, словно изюм в пироге, лежали мышиные черепа.

Сквозь слюдяные кости иных существ.

Окаменелую плоть.

Подземные жилы, в которых застыла ледяная кровь.

К усталому сердцу мира, где не осталось ни капли огня… и тени межмирья взлетели навстречу, моля о пощаде.

– Я не смогу… – говорила им Снот, но земля не позволяла словам жить. В ней самой уже не осталось жизни. И тени тонули в камне. Их черная кровь собиралась ручьями и реками, пробивалась наверх, полнила каверны и разливалась озерами. Стальные звери приходили пить ее.

А потом вдруг все закончилась, и Снот выпала на траву, на то самое место, на котором и начиналась беседа. Она узнала его по бледным нитям повилики и мертвой траве.

  19