Особенно,... 
105 
Яйцо лежало рядом, крупное, в тонкой синеватой оболочке, которая плохо держала форму. Сквозь нее был виден силуэт младенца и крохотное его сердце, стучавшее слишком быстро.
Сердца – вкусные.
Младенец – чужой.
Варг должен еще золота. Варг заберет золото, если Валентина съест его младенца. И она с некоторым сожалением уползла в другую комнату. Там Валентина, свернувшись клубком, задремала и спала некоторое время, а по пробуждению обнаружила, что младенец исчез.
Зато появились две большие коробки.
И мясо.
Но коробки лучше.
Жаль, что Варгу нужен лишь один младенец. Валентина родила бы еще. В обмен на золото.
Следующая мысль ее поразила и ввергла в ступор. В мире много золота! Много больше, чем есть у Валентины. А разве это правильно?
Нет.
Но Валентина найдет способ все изменить. Для начала она выйдет из квартиры.
Джип влетел во двор и, раздавив грязный бордюр, снес лавочку. Впрочем, держалась она и без того на честном слове, была грязна и бесполезна. Человек выскочил из машины и тут же исчез за обшарпанной дверью подъезда.
Он не стал дожидаться лифта и поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, а когда и через две. Скачки эти рождали немало шума, и скоро стало казаться, что этот незваный гость расшатывает дом. Гудели стены, дребезжала жестянка на тросах, постреливали молниями лампочки.
А человек бежал.
Он преодолел десять этажей, не запыхавшись. На одиннадцатом его ждали.
Существо, больше всего напоминавшее крысу-переростка, сидело на верхней ступеньке, подложив под розовый зад газету "Рекламная ярмарка". За спиною его лежал железный лом. Рукоять лома была обмотана толстым слоем изоленты, в которой сверкали желтые осколки бутылочного стекла.
– Не спеши, Семенушка, – сказало существо и дернуло себя за ус.
Ус разорвался с тонким-тонким звуком, от которого вибрация в доме стихла, да и вообще почти все стихло. Только откуда-то издалека доносилось тяжелое дыхание чудовища.
– Ты… и ты тут?
– И я тут.
– Зачем?
– Тебя жду. Слышишь?
Оно ворочалось, грозя разорвать плетение арматуры, раскрошить бетон и подмять под себя лестницы, пролеты, да и сами квартиры. Дыхание зверя, проникая в вентиляционную систему, раскаляло воздух, плавило пластиковую обмотку проводов и высушивало бумажные обои.
Хватит искры, чтобы полыхнуло.
– Мне наверх, – сказал Баринов.
– Так я ж не против, – Хаугкаль поднял лом и, помахав им перед носом, протянул. – На вот.
– Зачем?
– Ну… пригодится. Или ты думаешь голыми руками дракона одолеть?
– Вообще-то я гадалку ищу. Из сотой квартиры. Была она в сотой. Пару дней назад.
Хаугкаль пожал плечами:
– Из гадалок получаются неплохие драконы. Что до времени, то драконы свое время делают. Удобно, знаешь ли… главное – успеть убраться. А это Варг умеет. Ну и ты постарайся уж. Когда убьешь… если убьешь – сердечко выломай. Полезное зело, если пожарить и съесть. Только жарить долго придется, да… и главное тут – не заснуть.
– Почему?
Идиотский разговор, потому как не собирался Баринов никого убивать. Поучить – да, хотел бы. Порасспросить подробней. Но чтобы убивать, так это без него.
– На драконье сердце охотников много. И случалось, что один спит, другой – есть. А потом, глядишь, и воюют, окаянные…
Раздался громкий хруст.
– Рвется, – довольным тоном произнес Хаугкаль. – Сейчас прорвет. Матерая… те помоложе были. А это – матерая, да…
Звук нарастал рокотом, клекотом, хрипом в чудовищном горле. По ступеням прокатился вал жара. В нос шибануло горелым пластиком, жженым волосом и самую малость – сладким жареным мясом.
– Что ей надо?
Баринов вырвал лом из лап Курганника.
Лом против дракона?
– То же что и всем. Золото.
Лом против дракона!
– И много?
Чешуйчатое брюхо скреблось о ступени, растирая их в пыль. Показалась голова. Золотое лицо на длинной широкой шее. Ярко сияют сапфиры очей. Раззявлен рубиновый рот, и в бриллиантовой глотке клокочет пламя. Широко расставлены лапы-руки, с трудом держат раздутое тело. Тройной гребень сползает по хребту, и острые грани его оставляют на стенах шрамы.
Заурчала драконица, вскинулась на задние массивные лапы, и дыхнула огнем.
105 
