Особенно,... 
45 
— Не сейчас, — словно не замечая издевательств, покачал головой Стеф. — Еще вопросы есть?
— Есть! — нетерпеливо рыкнул Вадим, подступая к Стефу почти вплотную. — Исчезни отсюда, пока я тебя сам не выставил!
— А силенок хватит? — самоуверенно усмехнулся вампир. Клыкастый прохвост выбрал очень выгодную позицию — спиной к распахнутой на освещенную веранду двери, поэтому его лицо оставалось в тени, но мне и не надо было ничего видеть, чтобы оценить силы противников. Вадим, невысокий и физически нетренированный, проигрывал по всем параметрам. Заведомо неминуемую драку нужно было срочно предотвращать.
— Мальчики, не ссорьтесь, — втиснулась я между ними со своей миротворческой миссией. — Кулаками машут только те, у кого ума не хватает на словах доказать свою правоту. — И только после того как произнесла эту тираду вслух, подумала, что же все-таки сказала. Но прикусывать язык было уже поздно.
Вадим уставился на меня как на самого гнусного предателя, а Стеф понимающе хмыкнул.
— Если понадоблюсь, то я у себя. — Еле сдерживая улыбку, склонил голову в подобии поклона последний и величественно направился к лестнице.
В последний момент я успела заметить — от утреннего происшествия на лице непредсказуемого упыря не осталось ни следа. Что он там говорил по этому поводу? Подкрепиться надо, чтобы быстро в себя прийти? Боюсь даже думать, чем.
Ступеньки, ведущие на второй этаж, жалобно скрипнули под тяжестью шагов сытого и умиротворенного вампира, хлопнула дверь. А еще через минуту стало слышно, как наверху заработал телевизор. Классика жанра — блудный сын вернулся в лоно семьи.
— Светка, ты какого рожна не в свое дело лезешь?! — с упреками набросился на меня муж, убедившись, что лишние свидетели вне поля слышимости. — Кто тебе позволил в мужские разговоры встревать?!
— Разговоры? — удивленно переспросила я. — Ты же на него с кулаками почти накинулся, сам на драку нарывался.
— За то, что этот мерзкий тип нам всю романтику обломал, да еще и наслаждался своим подлым деянием, ему просто необходимо было по наглой самодовольной морде съездить. Желательно с капитальным разрушением зубовного аппарата.
— Вадим, неужели ты не понимаешь, что «этот мерзкий тип», как ты его назвал, с легкостью асфальтового катка размазал бы тебя по полу, тогда как ты не успел бы и мяу сказать.
Мои увещевания пропали всуе, Вадим только больше распалялся.
— Так это ты его жалеешь, оказывается?! — В меня вперили испепеляющий взгляд.
— О тебе забочусь, — поправила я, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимое спокойствие.
— Да неужели?
— Я не понимаю, о чем ты.
— Так я тебе и поверил!
— Не говори ерунды!
— Ерунды?! А его взгляды в твою сторону тоже ерунда?
— Вадим, милый, не заставляй меня думать, что ты ревнуешь. — И, решив немного разрядить обстановку, добавила: — Или завидуешь. Сам же радел за то, чтобы Стеф остался.
— Он для тебя уже Стеф?! Светка, ты…
Последние слова мужа потонули в грохоте оружейных залпов, перестрелки и воинственных криков множества луженых глоток. Судя по всему, излишне клыкастая причина нашего семейного скандала без зазрения совести смотрела какой-то боевик или хронику военных лет, вот и врубил звук телевизора почти на максимум, чтобы мы со своими разборками не мешали ему наслаждаться просмотром.
Постояв еще немного в немом монологе, Вадим понял, что продолжения разговора просто не получается в виду полного отсутствия слышимости, махнул рукой и, не скрывая раздражения, принялся тушить свечи. Я меланхолично наблюдала за ним, внутренне скорбя по так жестоко прерванному романтическому вечеру. Обидно все-таки до глубины души.
Наверху звуки активных боев за чью-то родину постепенно сменились конским топотом и паровозным гудком, а потом постепенно стихли, превратившись в монотонный неразборчивый бубнёж. Видимо, вампир неким шестым чувством, присущим только кровососущим, определил, что наш скандал сошел на нет, и на том посчитал свою миссию окончательно выполненной.
— А все так хорошо начиналось, — разочарованно вздохнул Вадим, включая верхний свет в комнате. Свечи он уже потушил, а сидеть в кромешной темноте после всего случившегося было неуютно.
— Угу, — грустно подтвердила я и присела на краешек кровати. Все-таки облом — штука отвратная по своей сути, и хорошего настроения еще никому не прибавляла.
45 
