213 
Сириус поспешно вышел.
**************
Джинни, уныло глядела в огонь камина, который пылал и искрился. Даже если учитывать то, что за окном был июнь, в холодным в Особняке Малфоев, тепло огня приятно согревало. Рон, сидящий рядом с ней, скрестив руки на груди, выглядел задумчивым.
— Как ты считаешь, о чём они говорят? — спросил он.
Джинни знала, что Рон имел в виду; их родители ушли с Нарциссой в другую комнату, чтобы поговорить по-взрослому. Рон был более раздражён этим, чем Джинни. У нее в животе всё сжималось в кулак от страха и холода, и даже тепло огня казалось, не было способно его разогнать. Она продолжала видеть Драко стоящим в саду, с ужасным выражением муки на лице. «Он не хотел уходить. Почему он ушел?»
— Я спросил, — раздраженно повторил Рон, — как ты думаешь, о чём они там говорят?
Джинни безучастно взглянула на брата, все еще видя лицо Драко перед собой.
— Что?
Рон покачал головой.
— Я сказал, что я нахожусь здесь, на Земле. А ты где?
Джинни чувствовала, как задрожала её губа.
— Я так волнуюсь, Рон, — сказала она, — я думаю, что он в опасности.
Лицо Рона ничего не выражало.
— Гарри? — спросил он, чрезвычайно раздражённым голосом, — единственная опасность для Гарри, это задохнуться в объятиях Эрмионы, целующей его.
— Не Гарри. Драко. Я думаю, что он в опасности.
Рон выглядел так, как будто он боролся с желанием сказать «Ну и что?»
— И не говори, «ну и что», — мрачно добавила Джинни.
— Я и не собирался этого говорить, — солгал Рон. — Подумай, Сириус и Нарцисса ищут его. Я уверен, что они используют и деньги и имя Малфоев, и связи в Министерстве, чтобы его отыскать.
— Они не будут делать этого, не будут, если он не захочет, чтобы его нашли.
— Хватит говорить загадками. Это меня раздражает. И вообще, почему тебя волнует то, что случится с Малфоем?
— Потому что… — начала Джинни, и прервалась.
Рон посмотрел на неё, и его синие глаза внезапно расширились:
— Джинни, — сказал он, — ты не можешь. С Малфоем? Вот что я скажу тебе…
Джинни упрямо взглянула на него.
— Это не твоё дело, ясно?
Рон выглядел сердитым.
— Что с тобой, и почему тебя волнуют недоступные парни? Первым был Гарри, и это уже было достаточно плохо. Теперь Малфой, который не только влюблен в кого-то, так он ещё и как мусор под ногами. — Я думаю лучшее, что можно сказать о нём романтичного, это то, что он по крайней мере не гей. Брови Рона глубокомысленно сблизились.
— По крайней мере, насколько мы знаем, — добавил он.
Джинни зарычала.
— Ты, — холодно сказала она, — ты единственный из нас, кто еще ненавидит его.
— Из нас? Кто это, мы?
— Эрмиона, например.
— Эрмиона под действием зелья, — твёрдо сказал Рон.
— Гарри он нравится.
— Гарри сказал мне, что он не считает Малфоя другом, — сказал Рон, достаточно правдиво.
Джинни была ошеломлена, но быстро пришла в себя.
— Сириус, — сказала она торжествующе, — Сириусу он нравится.
Рон посерьезнел.
— Сириус принимал наркотики, когда он был в нашем возрасте.
— Рон!
Рон усмехнулся.
— Хорошо, может быть и нет. Но у него точно есть безнравственная сторона, которая, наверное, и объединяет его с Малфоем. Папа рассказывал мне, что Сириус в день, своего окончания Хогвартса, явился в одних только бледно-синих защитных очках и в каких-то кожаных мотоциклетных перчатках.
Джинни мгновенно отклонилась от темы о Драко:
— Это правда?
— Я думал, мы с Гарри сможем посмотреть старые фотографии выпускников в библиотеке, но в этом году их не было. Я держу пари, какая-нибудь девочка украла их.
— Хорошо, но ему всё равно нравится Драко, — твёрдо сказала Джинни.
— Джинни, — сказал Рон также твердо, — ты можешь быть лучше Малфоя. Ведь так?
Тогда Джинни сделала то, чего она не делала годы, весьма резко опустила ногу вниз, наступив на носок Рона.
— Ой! — завопил он, вскакивая, и оскорблёно глядя на неё, — что ты делаешь?
— Разве ты не можешь помешать ему, чувствовать себя одиноким в течение пусть даже одной секунды? — сказала Джинни, чуть не плача. — Разве ты не можешь хотя бы подумать, чтобы сказать хоть одно хорошее слово о нём?
213 
