1060 
Гарри не шевельнулся.
— Что такое? — голос плохо повиновался из-за накатившей паники. — Сириус? С ним что-то стряслось?!
— Нет, — выпрямился Драко, — ничего такого, Поттер. Никто не умер.
Гарри перевёл взгляд на Снейпа:
— Это ведь не противоядие, нет? Оно не перестало действовать или типа того?
— Подобное исключено, — сухо отрезал Снейп.
— Ладно тебе, Поттер, это же противоядие, а не экстази. Никто не умер и не при смерти. Даже не кашляет. Расслабься.
— Вот-вот, — мягко подтвердил Люпин. — Давай-ка присядь и послушай директора.
* * *
— Для тебя?! — ахнула Гермиона. — А тебе-то зачем Любовное Зелье?
Джинни вызывающе вздёрнула подбородок:
— Чтобы влюбиться в Симуса.
— О, — Гермиона почувствовала, как праведное негодование уносится в заоблачные дали. — О.
— Так что никакой это не Империус, — продолжила Джинни, — потому что заколдовать я хочу саму себя и нахожусь при этом в здравом уме, так что никакого выбора себя не лишаю. Это и есть мой выбор. Я и без того уже почти… почти влюблена в него, нужен последний лёгонький толчок…
Чувствуя, как голова идёт кругом, Гермиона откинула чёлку со лба.
— Джинни, — произнесла она наконец насколько могла мягко, — а что, если вы с Симусом не предназначены друг для друга? Ты только задумайся: ведь Любовное Зелье — это навсегда. Потом обратно не отыграешь.
— А я и не хочу ничего отыгрывать.
— Честное слово, Симус бы подобного не одобрил.
Джинни стиснула зубы.
— Ну так и не рассказывай ему.
— Я и не собиралась, просто… Пойми же: задуманное тобой — совершеннейшее безумие. Это незаконно, аморально, опасно…
— Знаешь, почему я пришла к тебе? — перебила Джинни срывающимся голосом. — Знаешь, нет?
— Потому что у меня ладится с зельеварением? — не без язвительности предположила Гермиона и получила в ответ взгляд, безо всяких слов говоривший: она сейчас сморозила отчаянную глупость.
— Нет. Потому что ты одна из немногих, кто знает правду. Знает, что произошло с Симусом и насколько я в этом — во всём — виновата: и Liber-Damnatis в прошлом забыла, и Тома возродила… Том бы не вселился в Симуса, если б не я…
— …и не освободился бы от него, — закончила Гермиона. — Ты сделала всё, что могла. Ты его спасла. Вернула.
— Куда вернула-то? — горько огрызнулась Джинни. — К кошмарам, к ужасам, к истязающей его вине?.. Он не убивал тех людей, однако чувствует себя так, будто это его рук дело! И я, я во всём виновата — но, тем не менее, не меня мучают воспоминания о том, как умирали они, истекая кровью…
— Они были негодяями, Джинни.
— Убийство остаётся убийством, — возразила Джинни, и Гермиона промолчала, потому что крыть было нечем. Джинни качнулась вперёд, и закатное солнце залило её розовым сиянием, подсветив бледное лицо и окропив золотом медные волосы. — Лишь мне известно, через что прошёл Симус. Лишь я способна ему помочь. Лишь я у него в таком долгу. Всё верно — он не захочет, чтобы я приносила себя в жертву. Но если я выпью Любовного Зелья, никакой жертвы не будет — я останусь с ним по собственной воле. Счастливая.
Гермиона прильнула щекой к прохладному стеклу.
— Меня волнует один момент, Джинни… Зелье понадобилось тебе только для того, чтобы влюбиться в Симуса? Не для того, чтобы разлюбить Драко Малфоя?
Джинни словно пощёчину получила — судя по виду, подобного вопроса она и ожидала.
— Я думала об этом, — в итоге ответила она. — Но, насколько мне известно, не существует магии, способной заставить разлюбить…
— Именно, — вспоминая собственный опыт, подтвердила Гермиона: Любовное Зелье истязало её, раздирая напополам, словно орудие средневекового палача. Вынуждая её любить Драко, оно никуда не девало любовь к Гарри. — Это вроде заклинания потери веса или повышения интеллекта: они ведь так толком и не работают.
— Да если б такое заклинание и существовало, я бы им всё равно не воспользовалась. Любовь к Драко — часть меня, которой я не хочу лишаться. Наверное, она поблекнет со временем, но хоть память останется…
Гермиона открыла рот и закрыла его, в очередной раз подумав, что Джинни живёт в мире, где правит её собственная логика, и спорить с ней бесполезно.
1060 
