1033 
— В таком случае мне нужен браслет, — по-новой завела Джинни, — ну же, прошу вас! Я всё понимаю — он для тебя важен, его сделал тебе отец, но… — она осеклась, внезапно почувствовав себя маленькой дурочкой, взывающей к двум древним магам (хорошо, не очень-то и древним в настоящий момент) с надеждой выклянчить у них браслет, способный (а может, и не способный) спасти её парня (а может, и не её парня).
Господи, какой же идиоткой она выставляет себя в их глазах…
Почему-то сразу представилось разочарование на лице Блез, когда придётся вернуться обратно с пустыми руками.
— Я не могу отдать его, потому что снять браслет можно лишь когда я умру. Он так заколдован. Я жутко извиняюсь.
Он действительно извинялся.
— А в нём правда есть кровь серебристого дракона? — ненавидя себя за назойливость, пискнула Джинни.
— Да, — кивнул Гарет. — И если речь действительно о катаплазме…
— Катаплазме? — переспросила Джинни.
— О яде, — уточнил Гарет. — Похоже, без батюшки тут не обошлось, а то, что создавал он, отличалось печально известной стойкостью к противоядиям, — он тряхнул головой. — Впрочем, что теперь говорить… Мне очень жаль…
…Слышала уже, — подумала Джинни, но, утонув в захлестнувшем её отчаянии, не произнесла ни слова.
— Мне тоже ужасно жаль, что ты без толку проделала такой путь, — соскакивая со стола, подхватил Бен, — тебе Укрепляющего Зелья не дать? А то ты как-то бледновата.
Джинни тупо кивнула, даже не увидев, как встрёпанной тенью вышел он вон; пред глазами сейчас находился только Драко — лежал в лазарете на кровати высеченной из слоновой кости статуей, такой бесцветный, словно жизнь уже покинула его…
— Джинни.
Это был меряющий её задумчивым взглядом Гарет. Он нестерпимо походил на Малфоя — настолько, что смотреть на него не хватало духа: возмужавший Драко, каким самому Драко уже не суждено стать никогда…
— У меня есть идея. Сейчас поделюсь — а то того и гляди Бена обратно принесёт, а он точно не будет в экстазе…
— Ну? — она вскинула голову.
Он нагнулся и зашептал:
— У вас же в будущем есть всякие там исторические книги?
Она кивнула.
— А наследники Основателей в них фигурируют?
Она не сводила с него оторопелого взгляда: приплыли — эго своё ему потешить захотелось!..
— Да. Все четверо, — коротко согласилась она.
— А как насчёт хронологии — всяких там дат?
Она опять кивнула.
— Тогда ты должна знать, когда я умру.
— Когда ты умрёшь? — только тут до неё дошло, и Джинни разинула рот.
— Все же умирают, — безмятежно откликнулся он. — Когда мне было столько же, сколько тебе сейчас, я просто не представлял, что проживу ещё лет десять, а уж про двадцать или, там, полвека и помыслить не мог… Ты понимаешь, к чему я веду, верно?
— Думаю, да. Ты хочешь, чтобы я вернулась в момент твоей смерти и забрала браслет?..
— Ежели, конечно, я не упокоюсь в бозе, будучи порубленным на куски или же сожжённым на костре — в таком случае местонахождение браслета будет установить потрудней среди, как ты понимаешь, многочисленных останков.
— Бр-р… — Джинни прикусила губу. — Ты точно этого хочешь?
— Точно, точно. Эта руническая штуковина — преизряднейшее бремя. Она ведь создана с любовью, а это чувство моего отца весьма специфично: разновидность смертоносной любви. Признаться, я даже рад, что не придётся передавать браслет собственному наследнику.
— Благодарю тебя, Гарет, — шепнула Джинни и в тот же миг услышала испуганное аханье.
Подняв голову, она поняла, в чём дело: в дверях стоял Бен с палочкой в одной руке и каменной кружкой — в другой. Судя по виду, он был сражён услышанным наповал.
— Гарет, нет!
Слизеринец легко спрыгнул со стола.
— Будто что-то изменится, Бенджамин, — пожал он плечами. — Ведь это же не убьёт меня раньше срока.
— Не желаю знать, когда ты умрёшь, — с совершенно безумным видом возразил гриффиндорец. Взмах палочкой — и на противоположной стене замельтешила кружевная круговерть света и теней. — И о себе я тоже… тоже ничего знать не желаю, — заявил он, глядя на Джинни так, будто она являлась воплощением Гласа Божьего.
1033 
