14 
— Ну, что мне делать, если он все-таки провел ночь с этой шлюхой?! — спросила она несчастным голосом.
Грей не хотел показывать поднимавшегося в нем раздражения, но нетерпеливые нотки в его голосе все же угадывались:
— Ничего не надо делать. Это не твое дело. — Его слова уязвили Монику. Она отшатнулась от брата и посмотрела на него с упреком.
— Как ты можешь так говорить?! Я же волнуюсь за него!
— Я знаю, что ты волнуешься, — через силу смягчившись, проговорил Грей. — Но с твоей стороны это пустая трата времени и чувств, отец все равно не скажет тебе за это спасибо.
— Ты всегда становишься на его сторону, потому что ты такой же, как он! — Слезы побежали у нее по щекам, и она отвернулась. — Наверняка у твоего «дома»в Батон-Руж имеются длинные ноги и большие сиськи! Что ж, езжай, развлекайся!
— Так и сделаю, — иронично заметил он. Сначала ему действительно нужно было взглянуть на один дом, а потом…это уже другое дело. Он был сильный и здоровый юноша, и половое влечение, впервые сильно проявившееся лет в пятнадцать, с тех пор не ослабевало. Оно все время давало о себе знать. Грей был постоянно мучим этой жаждой и благодарил Бога за то, что ему нетрудно было находить женщин для ее утоления. Этому способствовали денежки, водившиеся у него в семье. Грей не был склонен ханжески преуменьшать их роль.
Причины, которые побуждали женщину ложиться с ним в постель, его не волновали. Ему было все равно, приходит ли она к нему, потому что он ей нравится или потому что она положила глаз на банковский счет Руярдов. Грей думал только об одном: что вот сейчас под ним будет нежное и теплое тело, которое примет в себя его пышущую страсть и даст временное облегчение. Он еще ни разу не любил, но секс ему нравился. Секс и все, что с ним было связано: запахи, ощущения, звуки. В состояние особенного восторга его приводило «мгновение проникновения», когда он сначала преодолевал легкое сопротивление женского тела своему давлению, а потом чувствовал, что его принимает и обволакивает влажная и жаркая тугая, нежная плоть. Боже, это было просто бесподобно!
Грей всегда был исключительно осторожен и надевал презерватив даже тогда, когда женщина говорила, что она принимает противозачаточные таблетки. Ибо он знал, что женщина всегда может соврать, а умный человек рисковать не станет.
Он не знал наверняка, но подозревал, что Моника до сих пор оставалась девственницей. И хотя она была более эмоциональна, чем мать, в ней все-таки было что-то от Ноэль. Какая-то внутренняя холодность, которая отпугивала мужчин. От Ноэль она унаследовала холодность, но не унаследовала уверенности в себе; от отца взяла эмоциональную возбудимость, но прошла мимо его исключительно развитой чувственности. Грей же, наоборот, взял от отца юный пыл, а от матери — внутренний стержень. Он любил заниматься сексом, но не становился заложником и рабом своей плоти, как Ги. Он знал, как сказать «нет», и умел это делать. К тому же Грей считал, что на женщин вкус у него развит лучше, чем у отца.
Он легонько потянул за темный локон Моники.
— Я позвоню Алексу. Он должен знать, где папа.
Александр Чилетт был местным адвокатом и являлся лучшим другом Ги.
Губы ее дрожали, но она улыбнулась сквозь слезы:
— Он найдет папу и скажет, чтобы тот шел домой. — Грей фыркнул. Его изумляло то, что Моника, дожив до двадцати лет, так ничего и не узнала про мужчин.
— Насчет этого сомневаюсь, но по крайней мере его информация может тебя успокоить.
Он знал, что если Алекс что и скажет Монике, так только то, что ее отец просидел всю ночь за покером. Даже если на самом деле Алексу был известен номер в отеле, который снял его лучший друг.
Он прошел в кабинет, из которого Ги управлял своей собственностью, всеми своими финансами и где давал уроки бизнеса сыну. Бизнес завораживающе действовал на Грея. Настолько завораживающе, что молодой человек добровольно отказался от карьеры профессионального футбольного игрока. Впрочем, для него это не явилось такой уж большой жертвой. Грей знал, что был бы неплохим профи, но звезды первой величины из него бы не получилось. Если бы он посвятил свою жизнь футболу, то играл бы лет восемь или около того, если бы ему, конечно, повезло избежать серьезных травм, получая хорошие, но не особенно большие деньги.
Футбол он любил, но бизнес привлекал его сильнее. В эту игру можно было играть дольше, зарабатывать больше и, в сущности, по тем же правилам, главным из которых являлась беспощадность к сопернику.
14 
