52 
Селия с трудом сглотнула и отвела взгляд:
– Я не хочу.
– Но ты поможешь? – настойчиво повторил Макс.
Многие говорили: Макс обладает потрясающим даром убеждения. Чему тут удивляться? Он умел так попросить, что отказать ему было невозможно.
– Да, – против воли ответила Селия. – Вы с Лизеттой были очень добры ко мне, и я в долгу перед вами… и Филиппом. – Она встала с дивана, почувствовав, что дрожат колени. – Я, пожалуй, пойду во флигель и подумаю обо всем хорошенько.
Лизетта подошла к ней и обняла.
– Спасибо, Селия.
Кивнув на прощание, Селия вышла из комнаты. Макс подошел к Лизетте сзади и обнял ее, положив подбородок на ее изящную головку.
– Любимый, – прошептала она, – ты думаешь, у нас все получится?
Он вздохнул, поцеловал ее рыжие волосы. – Милая, задай вопрос полегче.
* * *
Часа через полтора Селия вернулась в дом. Из столовой доносился приглушенный разговор, пахло рыбой и кукурузными лепешками. Удивительно, как Волераны могут спокойно обедать после всего, что пришлось пережить совсем недавно, подумала она. Она, например, даже думать о еде не может. Селия задумчиво направилась к лестнице и остановилась внизу, положив руку на перила.
Что-то тянуло ее наверх, какая-то неведомая сила толкала к Жюстину. Вздохнув, Селия стала подниматься по лестнице. Нервы у нее были напряжены, ладонь стала влажной от пота. Она была уверена: Жюстин чувствует, что она идет к нему. Он ждет ее.
Она неслышно прошла по коридору, пол которого был покрыт мягким ковром, и остановилась на пороге открытой двери. Жюстин полусидел, опираясь на подушки; забинтованное лицо было повернуто в ее сторону. Селия ничем не выдала своего присутствия, но он почувствовал, что она здесь.
– Селия, – хрипло произнес он.
Она вздрогнула при звуке его голоса и, подойдя ближе, остановилась возле постели.
Жюстин затаил дыхание. Значит, все-таки это она была его ангелом-хранителем. Это были ее прохладные руки, ее тихий голос. Это она купала и кормила его, заставляла пить отвратительное пойло из полыни, держала за руку, думая, что он ничего не запомнит. Но он запомнил – может быть, не все, но кое-что. Почему, черт возьми, она ухаживала за ним?
Вдруг ему в голову пришла мысль, показавшаяся забавной, и лицо его тронула усмешка.
– Селия, – произнес он с грубоватым, каким-то наглым хохотком. – Моя маленькая женушка.
Селия остолбенела. Именно это она и боялась увидеть – его противную издевательскую ухмылку. Значит, Максимилиан все рассказал ему.
– Я не твоя маленькая женушка!
– Ты ею являешься для всего мира.
– Это всего лишь… – она лихорадочно подыскивала подходящее слово, – это понарошку.
– Притворство.
– Да, вот именно! И я не стала бы тебе помогать, если бы твой отец не упросил меня.
– Отец тебя упрашивал? Ничего себе. Хотел бы я присутствовать при этом и видеть его лицо. Впрочем, сейчас я был бы рад увидеть хоть что-нибудь. – Жюстин взял ее за руку. Несмотря на раздражение, Селия не могла не подивиться точности его движений. Он потянул ее к себе, положил руку на бедро. – Тебя здесь немного откормили, – заметил он. Селия резко рванулась из его рук. – Но мне так больше нравится, – продолжал Жюстин. – Не очень-то уютно спать с костлявой женщиной.
Селия вспыхнула:
– Я соглашусь помочь сохранить твою ничтожную жизнь, только если ты будешь соблюдать мои условия. – Она вынула из кармана сложенный лист бумаги. – Я составила перечень, и я…
– Я согласен на все твои условия, какими бы, черт побери, они ни были…
– Я прочитаю тебе их.
– Прочитаешь потом. Я еще долго проваляюсь в постели, так что буду полностью в твоей власти.
Держась от него на безопасном расстоянии, Селия обошла вокруг кровати. Жюстин поворачивался к ней, как будто видел ее. Селия мысленно отметила, что сегодня у него здоровый цвет лица. Судя по всему, он шел на поправку с поразительной быстротой.
– О чем ты думаешь? – спросил Жюстин. – Я ведь не вижу твоего лица.
– С этой бородой ты похож на большого козла.
Он улыбнулся, притронувшись рукой к жестким волосам.
– Скоро мне придется с ней расстаться.
– Даже без бороды тебя никто не примет за Филиппа.
– Ты так думаешь? – Жюстин откинулся на подушку, презрительно усмехнувшись. – Да я одурачу даже тебя, милая женушка.
52 
