Особенно,... 
68 
— Хуже, чем в прошлый раз. Здесь ничем не помочь. У меня слишком большие буфера.
— Они не слишком большие. — Округлые и белые с тугими розовыми сосками, которые так прекрасно подходили его рту. — Они — совершенство. — На Тае были старые «Левисы», и Фейт прижималась к его паху ягодицами. Так же, как делала в солярии, когда у них был невероятный секс у стеклянной стены: миллион звезд над головой и панорама Сиэтла фоном для ее тела. Это оказался самый дикий секс в жизни Тая, а за тридцать пять лет дикого секса у него было предостаточно. — Тебе просто нужен мужчина с большими руками.
Засмеявшись, она установила еще один мячик:
— Ладно, но не отвлекай меня.
— Я буду хорошо себя вести.
— Я смотрела «Кэдди Шэк». В гольфе не должно быть разговоров.
Фейт замахнулась, и Тай прошептал ей на ухо:
— Я хочу съесть твой персик с шелковистой кожей.
Клюшка выпала из ее рук и приземлилась посреди комнаты.
Повернувшись, Фейт посмотрела на Тая:
— Мне казалось, ты собираешься хорошо вести себя.
— Так и есть.
— Нельзя разговаривать, когда кто-то замахивается.
— Я шептал. Это разрешено на некоторых турнирах. — Он указал вниз: — Моя площадка. Мои правила.
— Ты не упоминал ни о каких правилах. — Фейт сложила руки под грудью и посмотрела на Тая сияющими зелеными глазами: — Какие еще правила?
— Женщины должны играть обнаженными.
Она склонила голову набок и попыталась не улыбнуться:
— И сколько же женщин играло на твоей дурацкой маленькой площадке?
— Я пропущу мимо ушей слово «дурацкой», потому что ты мне нравишься.
— Скольким женщинам пришлось раздеться, Саваж?
— Только тебе, — он взялся за рубашку и притянул Фейт ближе. — Ты — особенная.
Мисси Даффи провела пальцами вверх по его рукам, бриллианты на ее обручальном кольце сверкнули на свету:
— Сколько сейчас времени?
Тай хотел, чтобы она сняла это чертово кольцо. Оно заставляло его чувствовать себя так, будто он соблазняет замужнюю женщину.
— Около трех.
— Мне лучше уйти. У тебя тренировка и игра, в которой надо победить, сегодня вечером.
— Тренировка в двенадцать дня, — он опустил руки ей на бедра и потянул рубашку вверх. — У меня куча времени, чтобы выспаться, и всего час, чтобы заняться сексом. — Он погладил ее обнаженную попку. — Тебя нужно занять делом.
Фейт покачала головой, проведя пальцами по его волосам:
— Я не хочу истощить твои силы. Тебе они понадобятся против синей линии «Детройта».
— У меня есть неиспользованные резервы. Я как Супермен. Когда кажется, что сил нет, я подключаю свои резервы и снова надираю задницы.
Она засмеялась, как будто он пошутил:
— Ну, я не хочу принести тебе неудачу. Я знаю, что все хоккеисты суеверны.
Тай не был таким суеверным, как некоторые из парней. Ему просто не нужны были отвлекающие обстоятельства. «Детройт» собирался показать свою лучшую игру, и Тай должен был быть готов к этому. Физически и морально.
— Когда я погружен в игру, у меня трудно отобрать шайбу, — сказал он, прижимая Фейт к себе.
Она приподняла бровь:
— Ты снова твердый.
— Меня заводит то, как ты играешь в гольф. — Он покачал головой, наклонился к Фейт и сказал, касаясь уголка ее пухлых губ: — Все дело в твоей потрясающей попке.
— Когда обычно твой отец приходит домой?
— К шести. У нас есть время.
Фейт провела рукой по его боку, прямо по татуировке:
— Было больно?
Когда ее ладонь скользнула к его животу, Тай втянул воздух:
— Не так сильно, как сломанная лодыжка.
— Ты ломал лодыжку? — спросила миссис Даффи, покрывая легкими поцелуями его щеку. — Когда?
— В две тысячи первом. Третий круг, вторая игра против «Дьяволов».
— А что случилось здесь? — она поцеловала его подбородок и скользнула рукой по молнии джинсов.
— У меня встало, когда я смотрел, как ты играешь в гольф.
Фейт засмеялась и обхватила ладонью головку его члена:
— Знаю. Я спрашиваю о шраме.
Это случилось так давно, что Тай и не вспоминал.
— Игра высоко поднятой клюшкой. Клод Лемье. Девяносто восьмой год. Игры по окончании сезона. Двадцать стежков.
68 
