87 
– Хорошо, а теперь я повторю вопрос: почему я должен отвечать согласием? Что произошло за последний день, чего я не знаю. Отвечай!
– И не надо мне грубить, – поморщилась от непривычно громкого голоса я, – просто доверься мне.
– Не пойдет, – отказался Ален. – Такое безрассудство грозит проблемами прежде всего тебе. Ты должна прекрасно понимать, что, если появимся при дворе, нарушим привычное затворничество и вызовем новый виток интереса к нашей семье. Не говоря уже о Сеферах. Мое согласие на обед – это практически согласие на предложение вступить в брак, если таковое последует. Но у меня нет сомнений на этот счет. Если бы меня пригласили одного, то можно было бы списать на то, что понадобилась моя консультация знатока живописи, а с учетом упоминания и тебя… Лер, на тебя хотят посмотреть и окончательно определить, подходишь ли ты для роли жены. Насколько припоминаю, еще пару дней назад ты скорее локоть бы себе укусила, чем согласилась на подобный брак. Поэтому повторяю свой вопрос в третий раз: что ты задумала, раз согласна на подобное?
– Решила выйти замуж, – хихикнула я. – Годы идут, все такое…
– Элера, хватит паясничать!
– Не ори, голова болит! – Я снова разозлилась, а от хорошего настроения не осталось и следа.
Хм, я снова перед дилеммой. Решив щадить чувства брата, я скрываю от него то, чего он жаждет больше жизни, – средство для исцеления. Признаться? Но тогда придется рассказать обо всем остальном. Я хорошо знаю брата, он никогда не одобрит мою задумку, упрется как последний баран, и тогда весь план насмарку. Заявит, что риск не стоит призрачного шанса, снова замкнется в себе и начнет заниматься самоедством. И не факт, что у меня все получится, следует сначала попробовать вернуть камень, а потом уже буду каяться.
– Лера!
– С тобой невозможно разговаривать, – решила я сделать виноватым брата. – Неужели я так многого прошу? Довериться мне и выполнить небольшую просьбу. Обещаю, скоро я тебе все расскажу. Ален, ну хочешь, считай это моим капризом.
– Лер, что ты задумала? – в очередной раз, но уже гораздо тише повторил брат.
И не отстанет ведь! Хорошо, частично признаюсь. Ни слова о камне, а в остальном и врать не придется, хотя кое о чем все равно умолчу.
– Хочу ему отомстить. Пусть думает, что я у него в руках, раструбит на всю Антарию о помолвке, а потом ты отменишь договоренность, и он останется с носом.
– Это жестоко, – заметил брат.
– Вовсе нет. Жестоко считать меня вещью и пешкой в шахматной партии, которой не жалко пожертвовать, когда я претендую на роль королевы.
– Мы давно не играли с тобой в шахматы, – улыбнулся Ален, – и я рад, что ты еще не разучилась просчитывать ходы. Но надеюсь, ты понимаешь, что эту партию при такой расстановке фигур ты не выиграешь?
– Я согласна на ничью, – улыбнулась я.
– Ничьей тоже не получится. Не тот соперник. Скорее – вечный шах, причем ты будешь в роли короля.
– Посмотрим.
– Лер, ненужный риск, глупая и детская обида.
Хм, я бы так не говорила. Злость до сих пор горит в сердце, разум плачет от досады на себя, а на губах вкус соли и горечь полыни.
– Я так хочу, – упрямо заявила я. – Ты со мной или нет?
– Я всегда с тобой, – покачал головой Ален.
– Спасибо, мой хороший! А теперь я в ванную, приведу себя в порядок и спущусь обедать. И до вечера – вся твоя.
– Куда собралась потом?
– Представляешь, познакомилась с астрологом, он пообещал составить мне карту.
– Развлекайся, только постарайся вернуться засветло.
– Да, мой господин, – обняла брата, поцеловала в щеку и побежала наверх.
Давненько такого не было, целый день дома, не надо никуда бежать и можно поговорить с самым дорогим мне человеком. Но сначала – горячая ванна!
Когда я спустилась вниз, то почти напевала от удовольствия. Хотя процедура затянулась на несколько часов, ибо я самым натуральным образом в этой ванне заснула, и мое тело нашло способ получить необходимые ему часы сна. Так что проснулась я, когда вода уже остыла, но замерзнуть не успела и, быстро растерев тело махровым полотенцем, нанесла крем, приготовленный для меня Тимом, после чего поспешила одеться и практически сбежала по лестнице вниз.
Брат ждал меня за накрытым столом и насмешливо улыбался, когда я вошла в столовую.
87 
