66 
— Драконов не существует.
Как лунных кошек, сонников и цокотушек, которые крадут железные гвоздики из подков и обувных подметок.
— Существуют. Там. Они рождаются в жерлах вулканов из углерода. Изначально они — кристаллы, которые растут, пока не становятся достаточно большими, чтобы появился разум. А разум кристалл изменяет в сущность. Я уже был взрослым… почти взрослым.
Он был драконом? Чешуя, когти и крылья? Пещера с сокровищем и прекрасная дева… у нянюшки драконы всегда прекрасных дев воровали. Правда, потом появлялся благородный рыцарь и дракона убивал.
Хорошо, что это сказка.
— У меня были крылья, способные выдержать напор солнечного ветра. И когда начиналась гроза, а в месяц горячего солнца грозы бывали постоянно, я поднимался. Высоко. Выше других. Мое тело пылало и плавилось, я почти сгорал и, падая, нырял в озера лавы. Они казались прохладными. Мне жаль, что я не умею рисовать так, как Кайя. Я бы нарисовал для тебя этот мир.
— Вы… никогда туда не вернетесь?
— Скорее всего.
Ужасно. Он с такой нежностью говорит о том мире… быть драконом. И летать выше других. Там, наверное, не имело значения, что тан родился рабом. Вряд ли драконы знают, что такое рабство. Так Тиссе казалось. И титулы им не важны.
Они свободны в своих желаниях.
А тан взял и отказался.
Зачем?
— У этого мира тоже есть свои плюсы, — сказал он, точно подслушав мысли Тиссы. — А я не настолько самодостаточен, чтобы долго оставаться драконом.
Он все-таки уснул первым. И Тисса тихонько лежала, думая о том, каково это — ходить по всем мирам и каждый раз возвращаться туда, где тебя считают недостойным низким существом.
Это было неправильно.
Глава 13
ЛЮДИ
Чем шире грудь, тем больше змей пригреешь…
А нотацию мне все-таки прочитали. Рано поутру придавили локтем к кровати и на ушко проникновенным душевным голосом изложили все то, что, как говорится, накипело. Наша светлость повела себя безответственно, когда покинула безопасные покои, выглянув в совершенно небезопасный город. В изложении Кайя наш поход представился чем-то вроде безумной прогулки юных антропологов по землям, заселенным племенами каннибалов.
Еще львы и гориллы… крокодилы… в общем, ужасы всякие в невероятных объемах.
Их светлость волновались.
Переживали.
И даже собирались лично начать поиски, что было чревато для города новыми потрясениями…
Совесть слушала. Молчала. Улыбалась этак ехидненько. Наверное, это было совершенно неправильно, но виноватой я себя не ощущала.
— Я устала быть здесь без тебя, — говорю, когда Кайя наконец замолкает. — Постоянно прятаться — это же не выход.
— Наверное.
Он все еще хмурится. Вот зануда.
А волосы и у него отросли. До самых ресниц. И на макушке дыбом стоят, отчего вид у их светлости совершенно несерьезный. В рыжих глазах — немой укор, который все-таки меня пробивает.
— Прости. — Я совершенно искренна.
И Кайя кивает. Он меня даже целует, очень нежно, но все же ощущается некоторая отстраненность.
Вот и все, закончилась ночь, и да здравствуют дела повседневные. Впрочем, сбегать Кайя тоже не спешит, он ложится на живот, подпирая кулаками подбородок.
— Иза, что со мной не так?
— А что с тобой не так?
По-моему, все более чем так. Я сажусь рядом — сидя, его гладить удобнее. Волосы жесткие, а кожа горячая, раскаленная, и откуда-то я знаю, что на сей раз это — верный признак чего-то нехорошего. И плечи напряженные. Ну вот, что уже случиться успело?
А главное, когда?
— Когда я ехал, то думал только о том, чтобы поскорей здесь оказаться. А теперь лезет всякое…
Самоед рыжий.
— Гони… всякое.
Не прогонит. И если так, то будем разбираться вместе.
…рассказывай…
Сомневается? Но наша светлость теперь не слезет. Ей страдания в постели не нужны, и вообще требуется знать, кто в очередной раз обидел супруга.
…Эдвард… я еще плохо говорю… наша встреча… я писал…
…я не успела прочесть письмо.
…не читай. Расскажу.
Это действительно похоже на слова, которые не звучат в голове, но просто появляются там, как мысли. Но очевидно, что это не мои собственные мысли и не мои же эмоции.
66 
