Последние отзывы

  42  

- Погодите, милая, - старик Кассий торопливо надел пальто, подхватил тросточку и фетровую шляпу. - Неужели вы полагаете, что я отпущу вас одну?

Он перевернул табличку на двери и вышел вслед за Таннис.

- Вам не стоит…

Головокружение прекратилось. Почти.

И дурнота отступила.

Смех какой, Таннис и вправду на леди становится похожа, едва не сомлела, впору нюхательные соли с собой носить. И уксус еще, чтоб было чем виски растирать. Уксус, говорят, ныне в большой моде.

- Уж позвольте мне решать, - старик Кассий приподнял шляпу и поклонился, приветствуя знакомого. - К слову, я позволил себе отобрать несколько книг, которые, представляется, будут для вас интересны…

Спокойный уютный человек, чей негромкий голос развеивал страхи. И Таннис постепенно убеждалась, что рождены они ее разыгравшимся воображением.

День ведь.

Обыкновенный.

Грохочут по мостовой копыта и колеса, снуют мальчишки-разносчики, норовя перебежать дорогу перед самою лошадиной мордой, видится им в этом особая блаженная лихость. Важно шествуют чиновники, коих можно различить по цивильным пальто невзрачного мышастого цвета. Гуляют дамы… военный, замерший на углу улицы, курит, стряхивая пепел на землю. Ветер подхватывает серые комки…

…летающие над домом.

Грязный снег.

И вода, которая шипит, соприкасаясь с пламенем, не способное утолить его жажду.

- Мисс! - рука старика Кассия не позволила упасть. - Пожалуй, стоит взять коляску.

Таннис не стала возражать. Дурно ей.

Стоит закрыть глаза, и она вдруг видит мамашу в драном ее халате. Коробку, навроде той, что Таннис отнесла на склады. И мамашины руки тянутся к коробке, а Таннис хочет предупредить, но не в силах произнести ни слова.

- Милая, - голос Кассия доносится издалека. - Вам стоит обратиться к доктору…

Стоит.

Наверное… Таннис в жизни не болела. Нет, когда-то в далеком детстве ей случалось кашлять или, после купания, горло начинало драть, то мамаша наливала ей отцовского рома и заставляла выпить. Таннис засыпала, а просыпалась здоровой.

Она сжала руки, заставляя себя дышать.

Город.

И знакомая уже улица. Дома плывут, усиливая мерзкую слабость. И каждый удар копыта отзывается глухой головной болью.

- Все хорошо, - она улыбнулась. - Просто… съела, наверное, что-то не то. Бывает. Полежу и пройдет.

Она и вправду почти поверила, что пройдет. И даже лежать не нужно, достаточно переступить порог ее с Кейреном дома. Старик Кассий помог выбраться из экипажа и, проводив до порога, оперся на тросточку.

- Милая, - он откашлялся и шляпу снял, кое-как пригладил редкие рыжеватые волосы. - Ежели вдруг у вас случится некое… затруднение, то вот…

Он протянул визитную карточку.

- Это адрес моей сестры.

- Зачем?

- Она уж год как овдовела. А детьми Господь их не наградил… и Гевория будет премного рада предоставить кров достойной девушке, оказавшейся в затруднительных обстоятельствах.

Таннис карточку взяла, чтобы не обижать Кассия. Он единственный, пожалуй, был к ней по-настоящему добр.

- Не стесняйтесь обращаться…

- Спасибо.

Дурнота вновь отступила.

Карточку она спрятала в ридикюль: не пригодится. И все, что случилось сегодня… ерунда. День не задался… бывает ведь, что день не задался…

Кейрен появился вечером и, подхватив Таннис на руки, закружил, прижал к себе.

- Я соскучился.

- И я… соскучилась.

Таннис обвила шею руками, с трудом сдерживая слезы.

- Что случилось?

- Ничего.

Просто он здесь и рядом, и целый день она провела, сражаясь то со страхами, то с воспоминаниями. Стоило заснуть, и сон оборачивался кошмаром.

Танцевало пламя на останках дома.

И земля, раскрывая черный рот, полный гнилых кольев-зубов, норовила дотянуться до Таннис. Дышала смрадом, смотрела пустыми выпуклыми глазами подземников.

Она же пряталась, бежала, прорываясь сквозь вязкий, словно кисель, воздух, путаясь в нем, не способная оторваться от погони. Видела Грента и нож его, кружившийся на ладони. Томаса с перекошенным, перекроенным лицом. Она знала, что эти двое мертвы, но и мертвые они не желали оставить ее в покое. И Таннис, оказавшись в тупике, хваталось за шило, но вместо него в руке оказывалась заплетенная на двенадцать косичек заготовка.

Пробуждение приносило дурноту, которая не отступала ни от воды, ни от кислого лимонада. А голову сжимал тяжелый обруч. И Таннис брала книгу, чтобы как-то отвлечься… и откладывала, понимая, что в десятый раз читает одну и ту же фразу…

  42