116 
Шепот завораживал, уговаривая поверить пальцам, выдать сокровенное.
- Таких немного… я знаю…
Он рвал фразы на слова. Таннис молчала.
- Я не отдам тебя Гренту, обещаю. И сделаю так, что он будет служить тебе, верно, как пес…
…который по знаку хозяина перервет ей горло?
- Тебе ведь нравятся псы, Таннис?
Пальцы убрались, но след от прикосновения, холодный, липкий, остался.
- Или дело в одном, конкретном… - Освальд развернул кресло.
Он силен. И зол, но злость скрывает. Только Таннис хорошо его изучила. Левый уголок губы чуть приподнят, и усмешка получается кривоватой. Глаза прищурены. Пальцы упираются в широкий подбородок.
- Оставь его.
- Я бы оставил, - он смотрит пристально, и Таннис приходится держаться.
Держать лицо. А она никогда не умела держать лицо, и в карты Кейрен всегда ее обыгрывал. Говорил, что эмоции выдают…
- Видишь ли, малявка, - Освальд опирался на край стола. - Твой четвероногий друг все никак не угомонится. Он развил слишком уж бурную деятельность…
Ищет?
Не поверил?
И радость погасла. Нельзя позволить ему найти, потому что… и псы умирают.
- Ты ведь понимаешь, насколько это мешает мне? - Освальд скрестил руки на груди, и вялые бледные пальцы поглаживали черную ткань домашней куртки. Ему к лицу черное…
…и бархат тоже.
- Ты сказал, что не тронешь его!
- Не трону. Постараюсь не тронуть, - кивнул Освальд. - Честно говоря, мне и самому сейчас невыгодна его смерть. Все-таки следователь… и род сильный… когда ты успела связаться с таким-то, Таннис?
- Какая разница?
- Ты права, никакой. Итак, о чем мы? - он покачнулся, едва не задев локтем канделябр. - О том, что твоего щенка надо успокоить. Поэтому завтра мы идем в театр.
- Мы?
- Мы, Таннис. Я и ты… там, насколько я знаю, щенок появится. И ты постараешься донести до него, что нашла себе нового… друга.
Кейрен…
- Таннис, девочка моя, - Освальд наклонился и сдавил щеки. - Ты будешь очень убедительна… настолько, чтобы он угомонился. В противном случае… мне и вправду не хочется его убивать.
Кейрен не поверит и…
Умрет.
Или поверит, но тогда… от боли думать не получалось. Таннис дышала.
Вдох и выдох.
Дурнота, мучившая ее последние дни, подкатила к горлу, и Таннис стиснув зубы заставляла себя забыть о ней. Об Освальде, который наблюдал за ее лицом. Обо всем, кроме необходимости дышать.
Вдох и ребра растягивают грудную клетку…
…в книжной лавке ей попалась брошюра, оздоровительное дыхание по патентованной методике доктора Вайса… чистые легкие - залог долгой и счастливой жизни.
Хотя бы долгой.
И немного, самую малость - счастливой. Поэтому - вдох, глубокий, чтобы ткань шерстяного платья затрещала, а в груди появилось характерное покалывание, каковое, по мнению доктора Вайса, наглядно свидетельствует о раскрытии внутренних энергетических каналов.
И задержать воздух. Долго. До цветных кругов перед глазами. До рези в горле.
И медленный выдох.
- Я… - голос чужой, но Таннис умеет им управлять, - сделаю все, чтобы он отстал.
Солжет.
И причинит новую боль, которой Кейрен не заслужил. Но лучше так, чем шило в печень… он думает, что сильный, сильнее человека. И это правда…
…шило в печень… так Войтех учил.
В печени много кровеносных сосудов. Кровотечение не остановить… и даже с живым железом не остановить, но…
- Не трогай его, пожалуйста.
- Не буду, - Освальд подал руку, и Таннис приняла его.
Не она, кто-то другой, забравший ее тело.
- Но я хочу, чтобы ты поняла, насколько все серьезно. Идем.
Идет.
По коридору.
И туфли ее - дюжина гвоздей на подошве, Таннис знает, она считала - громко стучат.
Цок-цок.
Кто там?
Никого, только призраки Шеффолк-холла. Выстроились вдоль стен, корчат рожи, прячутся за портретами украденных Освальдом предков.
Лжец.
И все здесь лжецы… чего ради? Высшей цели? Спросить? Ответит. Но Таннис больше не верит ее словам. Хорошо, что ей все еще не больно.
Вот и дверь.
И ключ, который Таннис видела на поясе Ульне, этот - сделан недавно, сияет свежей медью.
- Ты не должна говорить о том, что увидишь здесь.
Ставни распахнуты. В комнате холодно и все-таки душно. Или просто Таннис задыхается. Она забывает, что нужно дышать, глубоко, по пантентованной методике доктора Вайса. Умным он, должно быть, человеком был… целая методика.
116 
