Особенно,... 
77 
Раздался тягучий голос полковника Свана:
– Вы забыли о войне! Каким образом вы хотите вернуть деньги, которые находятся в Англии? Питт будет противиться всеми силами.
– Питт, все время этот Питт! – сердито воскликнул Делоне. – Оставим это картонное пугало и поговорим о делах в нашей стране. Я не был в Конвенте 16-го числа, когда Фабр представил этот проект, и мне интересно, как же он преподнес свою идейку?
– Черт возьми, – пробормотал Шабо, слушавший очень внимательно, – я ничего об этом не знаю!
– Досадно, – констатировал Бенуа д'Анже, – это очень важно. Полагаю, что Фабр д'Эглантин пытается получить большую сумму денег.
– Чтобы человек Робеспьера пытался получить деньги?! – возмутился Шабо. – Ты бредишь, гражданин! Все знают, что Робеспьер неподкупен!
– Робеспьер – может быть, но не Фабр. Наш друг Базир, присутствующий здесь, хорошо его знает. Он помнит те времена, когда Фабр зарабатывал себе на жизнь, играя в плохоньких театрах и пытаясь рисовать миниатюры, не имея к этому никакого таланта.
– Зато он настоящий поэт! Разве Фабр не стал лауреатом Цветочного турнира в Тулузе и не получил золотой цветок шиповника? Насколько я знаю, это позволило ему добавить к своей фамилии еще и д'Эглантин.
– Я сам из Тулузы, – оборвал Шабо Жюльен, – и должен тебя заверить, что Фабр никогда не выигрывал Цветочного турнира. Впрочем, я признаю за ним некоторые таланты в стихосложении. Например, песенка «Идет дождь, пастушка» ему удалась. Но уже очень давно она ничего ему не приносит, и Фабру вечно не хватает денег. Но вернемся к его проекту. Я не понимаю, какую прибыль он может ему принести.
– Это просто! – усмехнулся Бенуа. – Завтра все будет опечатано, и мы окажемся связанными по рукам и ногам. Но через два-три дня Фабр навестит нас всех по очереди и за приличную сумму предложит печати снять. Обойдя всех, он станет обладателем весьма приличного состояния!
– Боюсь, что все мы ему заплатим, чтобы иметь возможность продолжать вести дела, – вмешался Джуниус Фрей, – но мне претит давать взятку этому фигляру! Я бы предпочел заплатить любому, кто его опередит.
– А неплохо было бы подложить такую свинью Фабру, – вздохнул Лагарп, который сам был поэтом и от души презирал своего собрата по перу. – Но это будет нечестно.
– Не согласен с тобой! – Делоне выразительно пожал плечами. – Это всего лишь политика. Например, депутаты английского парламента имеют право зарабатывать деньги, используя то, что им известно. У нас же все отделываются красивыми словами и громкими фразами, а между тем некоторые депутаты под шумок собирают деньги в свой карман. И это в то время, когда совершенно исключительные люди, как, например, наш друг Шабо, живут практически в нищете и не могут соответствовать высокому рангу представителя народа. Что касается меня, я был бы просто счастлив, если бы кто-то сыграл с Фабром такую шутку и увел добычу у него из-под носа. Что ты об этом думаешь, Бац? Ты умеешь распоряжаться деньгами с умом, но почему-то молчишь.
Барон пожал плечами:
– Просто мне нечего сказать. Я вас слушаю, и мне этого достаточно. Вы говорите истинную правду, и я с вами согласен... но не поговорить ли нам о чем-нибудь другом? По-моему, наши прелестные дамы заскучали.
Анна-Мария де Бофор засмеялась и закрыла свой веер с ручкой из слоновой кости, на шелковом экране которого была изображена сцена из сельской жизни.
– Ни в коем случае, мой дорогой друг. И я говорю от имени всех дам. Мы не настолько глупы, чтобы дела нашей прекрасной страны и мужчин, которых мы любим, нас не интересовали. Я уверена, что даже самая юная среди нас согласна со мной. Не так ли, Леопольдина?
– Ты совершенно права, гражданка! Как дочь и сестра банкиров, я всегда интересовалась делами.
– Ну, вот видите! – с торжеством воскликнула Анна-Мария де Бофор.
– А ведь в ее возрасте ей следовало бы интересоваться только любовью!
– Разумеется, я думаю и об этом... – Леопольдина смущенно потупилась. – Я всей душой надеюсь встретить того, кого я могла бы полюбить, – человека чувствительного и доброго, который заботился бы о моем счастье, как о своем собственном. Этот человек должен быть столь же щедрым и великодушным, как мои братья, чтобы позволить мне жить такой жизнью, к которой я привыкла...
– Значит, тебе не нравится рай в шалаше?
– Зачем же в шалаше, когда можно иметь поместье или особняк? Это было бы просто глупо. – Юное создание искоса взглянуло на Шабо, сидящего рядом.
77 
