71 
— Конечно, человек, — сказала Габриэлла, настроение которой было такое, что она готова была обнять весь мир. — Об этом мы не подумали. Ты же еще просто ребенок. Подымите ее, мальчики!
— Но у нас нет места, — возразил Калеб. — И она окончательно испортит остальных детей. В особенности Фреду.
— Место найдем, — спокойно вмешалась в разговор Лив. — Она может разделить постель со своей сестрой. Как тебя зовут?
— Это тебя не касается, старая карга, — по старой привычке произнесло это любезное существо, но тут же спохватилась, осознав, что ведет себя распущенно. — Олина, — промямлила она. — Проклятое имя, которое навязали мне. Ангелина или Марианна подошли бы мне лучше, и я хотела бы, чтобы меня так звали. Куда вы дели Фреду, черти?
— Фреда сейчас спит, — сказала Лив.
Она отдала приказ служанкам приготовить ванну. Никогда еще в ней не было такой огромной потребности, как сейчас.
— Ты сегодня будешь спать на прекрасной кровати, — пообещал Маттиас. — А завтра утром я осмотрю тебя всю с ног до головы.
— У, бесстыдник! — игриво сказала Олина.
— Ты голодна? — спросила Лив.
— Голодна ли! У вас в кладовке плохой порядок. Все лучшее где-то спрятали, скупердяи!
Мыться она отказывалась категорически! Прижималась спиной к стене и плевалась в каждого, кто к ней приближался.
Лив пыталась ее уговорить.
— Фреда, когда пришла сюда, тоже должна была искупаться. Все дети делают так, это непременное условие, если хочешь остаться у нас. Присутствовать будут только женщины.
— Что? Бабы будут глазеть на меня? Э, нет, благодарю! Во всяком случае не эта соплячка! — Крикнула она, указав на Габриэллу. — Она дьявольски противна, нежна и худа, еще утопится от зависти, увидев, как должна выглядеть девчонка! Не хочу быть причиной ее смерти. Вот так. И пусть она до меня не дотрагивается своими тощими пальцами! Лучше в преисподнюю!
Слезы, которые Габриэлла сдерживала в течение многих недель, сдавили ей грудь. Выбегая из прачечной, она еще успела услышать, как Калеб возмущенный крикнул: «Тебе это было нужно, злая тварь!» — и быстро поднялась в свою комнату. Здесь спряталась она за дверями, прижалась к стене, борясь с давившими ее слезами.
«Все говорят — худая, противная, тощая. Неудивительно, что Симон бросил меня! Но именно сейчас я не хочу этого слышать. Не сейчас, когда я испытала счастливые минуты».
Она почувствовала на своих плечах пару нежных рук.
— Фрекен Габриэлла…
Голос Калеба был так нежен и мягок. Удерживать слезы она уже больше не могла!
— Думаю, Вам надо выплакаться, Ваше сиятельство. Вы еще не плакали? Сдерживать дальше слезы вредно для здоровья.
Она продолжала крепиться.
— Надеюсь, Вы понимаете, что Олина всего лишь маленькая ревнючка? Вы живете здесь, окруженная молодыми мужчинами. Она так понимает жизнь, что посчитала нас всех вашими любовниками.
Габриэлла, все еще всхлипывая, рассмеялась. Чудесное, возбуждающее чувство вспыхнуло в ней при мысли о Калебе…
Нет, ох, о чем она думает?
Но его слова оказали и другое воздействие. Она престала сдерживаться, прильнула к его плечу и расплакалась горькими слезами, которые так долго накапливала в себе.
Калеб оказался внимательнее, чем она думала. Пока вдали раздавались ужасные крики Олины, которую, видимо, затолкали в ванную, он тихо прошептал:
— Любимая, маленькая маркграфиня! Вы принадлежите другому миру, но здесь я ничем не могу помочь. Мне кажется, что Вы самая прекрасная и самая красивая во всем мире. Извините меня, что осмелился произнести эти слова!
Продолжая рыдать, Габриэлла сказала:
— Говори, Калеб. Такое я смогу вытерпеть. Я нуждаюсь в этих словах именно сейчас.
Она перестала плакать и попыталась взглянуть на него, но в темноте ничего не смогла рассмотреть.
— А я была так несчастна, что ты не мог терпеть меня!
— Те же самые несчастные мысли о Вас терзали меня, маркграфиня. Сейчас чувствуете себя лучше?
— Да, спасибо, намного лучше. Помогло, что я поплакала немного. И то, что услышала такие теплые слова.
— Я мало говорил Вам таких слов. Мне стыдно за мое грубое отношение. Но просто я хотел защитить себя от своей собственной нескромной преданности Вам. Я боролся с этим всеми силами, пытался найти в Вас тысячи недостатков. Заставлял себя верить, что Вы высокомерны и заняты лишь своей персоной. Но вы совершенно не такая! Простите меня, если сможете!
71 
