78 
Но Анатолий и не был дураком. Он быстро сообразил, что вести себя в Западной Европе так же, как в своих российских владениях, не годится: от него отвернется все общество и он окажется в полном одиночестве. Демидов мгновенно превратился в пламенного покровителя искусств. Он скупал живописные полотна, он стал меценатом для художников и ученых, он завел себе нескольких достойных любовниц, после чего решил, что доброе мнение о нем восстановлено и можно возвращаться в Санкт-Петербург. Там, чтобы завоевать расположение царицы, он широко занялся благотворительностью: основывал больницы, дома призрения, приюты, богадельни. Все шло в дело. И он преуспел.
Демидову было пожаловано дворянское звание, и отныне его стали называть «ваше высокоблагородие». Но он таил одну заветную мечту. Чем черт не шутит, влюбится какая из великих княжон – и он уже «его высочество». Но такой мезальянс, безусловно, был недопустим. Бурные времена мгновенных возвышений сподвижников Великого Петра миновали. Охваченный столь ему свойственным и неудержимым, как весенний паводок, бешенством, он покинул Россию, поклявшись, что там еще услышат о нем.
Анатолий прибыл во Флоренцию. Там его отцом были приобретены обширные земельные владения для занятий агрономией, которой он очень увлекался. Николай Никитич скончался в 1828 году в этом великолепном городе, окруженный всеобщим уважением. В память об этом человеке, основавшем во Флоренции детский приют и школу, был даже возведен монумент. Сын его ограничился покупкой княжества Сан-Донато вместе с титулом. Великий герцог Тосканский принял Демидова-младшего лестным для того образом. Демидов был на седьмом небе, ему казалось, что здесь-то он и обрел свою землю обетованную. Тем более что вскоре он познакомился с французским журналистом Жюлем Жаненом, который, отличаясь редкими наивностью и простодушием, использовал все средства для того, чтобы ввести Анатолия в самые высшие круги международной аристократии.
«Ваше высокоблагородие, – писал он Демидову, – а теперь вам следует сотворить нечто такое, что привлекло бы внимание всех европейских академий и способствовало бы получению наград и почестей всех сортов…»
Реализуя эти грандиозные планы, Жанен предложил Анатолию организовать научную экспедицию на крайне плохо к тому времени изученный юг России. Правду сказать, вдохновила журналиста на этот проект отнюдь не любовь к науке и тем более не пламенная страсть к своему новому русскому другу. Скорее всего движущей силой для него были те огромные денежные выгоды, которые он мог извлечь из покровительства этому жадному до славы богачу.
Они отправились в путешествие, результатом которого стал блестящий обзор, написанный с присущим ему талантом Жаненом и подписанный Демидовым. А другим, куда более существенным результатом – поистине королевское вознаграждение, полученное журналистом за его труды, и украсившие грудь князя ордена. Отныне перед ним были открыты все двери.
В течение целой зимы женщины сходили по нему с ума. В нем находили тайну, могущество, настоящий мужской характер. Даже – незаурядное обаяние. К сожалению, всеобщее признание ничего не изменило в чудовищном нраве Анатолия. Его природная жестокость и дикие инстинкты слишком глубоко укоренились в нем, чтобы полностью исчезнуть под легким налетом цивилизованности. На праздниках, устраивавшихся в его честь, Демидов, как правило, напивался до положения риз, слуг своих третировал по-прежнему, нисколько не скрываясь. «Несчастный случай» с графиней де Монто окончательно разрушил его репутацию. Он вернулся во Флоренцию с поджатым хвостом.
Ну и как же быть? Выход нашел верный Жанен.
– Вы снова можете оказаться в седле, князь, только при одном условии: заключив блестящий брак! – заявил этот неистощимый на выдумки журналист, едва появившись во Флоренции.
– Что вы имеете в виду под «блестящим браком»?
– Брак, благодаря которому вы стали бы членом королевской семьи… Или императорской… Тогда все двери, даже запертые сейчас наглухо, вновь откроются перед вами, как по волшебству.
– Легко сказать! – проворчал Демидов. – На родине меня подняли на смех!
– Совсем не нужно отправляться так далеко. Разве мы здесь не найдем вам подходящей партии. Да вот, пожалуйста! Как я мог забыть! Прелестная девушка, родственница русской великой княгини Елены, принадлежит к германской аристократии, а главное… главное: она – родная племянница императора Наполеона. Это…
78 
