167 
– Ну? – произнес он наконец. – Как она тебе?
– Мадемуазель очень хороша собой, – выдавил из себя Гийом с таким чопорным видом, что Жанна не удержалась от хохота.
Этот верзила, который в надетом по такому случаю вполне приличном наряде был весьма недурен, все-таки на вид словно палку проглотил. Но хитрая бестия, отлично разбиравшаяся в мужчинах, легко догадалась, какое волнение скрывается за внешней суровостью его поведения.
– Как я счастлива, что понравилась вам, – все еще смеясь, сказала она. – Разве женщина не должна нравиться в первую очередь собственному мужу?
– Разумеется, но при условии, что он на самом деле им является! – внезапно разгневавшись, бросил ей Гийом.
Ему пришли на ум дурацкие формулировки брачного контракта, который Жан заставил его подписать. Гийома охватило настоящее бешенство. Подумать только, от него требуется всего лишь дать свою фамилию этому изумительному созданию, этой чудесной девушке! Ничего, кроме фамилии!.. Никогда он не будет иметь права даже пальцем коснуться ее!.. Она принадлежит королю!.. Запретный плод!..
В простодушном Гийоме проснулся дикий гнев, пробудилась безумная ревность. В конце концов, на каком основании ему откажут в том, чего он по закону имеет полное право требовать? Гийом сделал шаг по направлению к молодой женщине.
– Значит, вы хотели мне понравиться, сударыня? Какое похвальное желание. Нет ничего проще, чем доказать это! Какой мужчина откажется полюбить вас?
Жан-Батист прямо-таки позеленел. Все оборачивалось весьма неожиданным образом. Если Гийом сунется со своей любовью к Жанне, он сильно осложнит дело. Надо немедленно внести ясность и положить этому конец.
– Эй, погоди! – поторопился он ответить за девушку. – Не так быстро! Речь ведь не идет об обыкновенной женитьбе. Жанна не собирается задерживаться в Париже. Она живет в Версале и будет там жить и дальше.
– Но я не думаю, – оборвала его Жанна, – что этот господин видит тут какое-то неудобство. Не волнуйтесь, мой дорогой Жан! Разве вы не понимаете, что мы просто немного полюбезничали! Ничего больше!
Слова «ничего больше», произнесенные презрительным и высокомерным тоном, вмиг отрезвили Гийома. Он сразу же понял, что для этой элегантной парижанки, привыкшей к обществу самых знатных из знатных сеньоров, он навсегда останется дикарем, мужланом, пригодным лишь выполнить ту услугу, какая от него требуется. Ему даже показалось, – и с большой долей уверенности! – что Жанна считает: эта она оказывает ему величайшую милость! Настроение его сразу же переменилось. Только что он готов был, бросившись на колени, обожать эту необыкновенную красавицу, теперь он ее страстно ненавидел…
Он посмотрел в сторону двери. Ему хотелось одного: бежать из этого дома, поскорее вернуться в родной Левиньяк, к крестьянкам, которые, по крайней мере, к нему относятся как к знатному господину. Он уже открыл было рот, чтобы сообщить брату, пусть тот поищет для этой потаскушки другого мужа, который охотно закроет глаза на ее похождения, но дверь открылась и вошел высокий мужчина с толстым сафьяновым портфелем, с ног до головы одетый в черное.
– А вот и нотариус! – вздохнул с облегчением Жан.
Гийом тоже вздохнул. Он попался в ловушку. Бежать слишком поздно. Даже не понимая, что означают сыплющиеся горохом слова, он выслушал текст брачного контракта, в соответствии с которым Жанна полностью брала на себя содержание семьи… Слово «семья» вызвало у него горькую улыбку. Затем, когда все присутствовавшие расписались под бумагой, Жанна присела перед ним в глубоком реверансе, как положено при дворе.
– Всегда к вашим услугам, сударь!
– Ваш покорный слуга, сударыня! – эхом откликнулся Гийом, все такой же одеревенелый на вид, но буквально раздираемый на части желанием отвесить пару хороших пощечин этой очаровательной нахалке, которая так явно насмехалась над ним.
Но желание это так и осталось неосуществленным. Жанна мчалась в карете, запряженной великолепными белыми лошадьми, по дороге в Версаль, где ее ждал король. Гийом, которому брат выдал солидную сумму, якшался со всяким сбродом в одном из парижских притонов, где ему удалось напиться до чертиков.
Ему снова пришлось встретиться с Жанной во время венчания, утром 1 сентября. Все время между заключением брачного контракта и религиозной церемонией Гийом безумствовал, пил как сапожник и вообще вел себя как человек, которому во что бы то ни стало нужно забыться, но никак не удается. Когда он в пять часов утра вошел в церковь Сен-Лоран и увидел прямо перед собой молодую женщину, ненависть и отчаяние снова захлестнули его. Никогда, что бы там ни было, он не сможет забыть ее! Гийом проклял свою дурацкую судьбу, которая вынудила его к этой смехотворной женитьбе. В течение одного мгновения он вновь испытал жгучее желание сказать «нет» и убежать со всех ног, но взгляд старшего брата давил на него. Он знал, что в руках Пройдохи его жизнь не стоит и ломаного гроша. Жан, в отличие от него самого, всегда прав и шутить не любит!
167 
