136 
Все. Больше писать не могу — моя очередь рубить…
Да! У меня родилась очень ценная идея насчет клиента. Как только он сделает свое, с позволения сказать, дело и станет больше не нужен, я сразу воплощу ее в жизнь! Скорее бы!..
Ужасная мысль! Я забылпро пиявок для профессора! Не представляю, как теперь бы…
Эта запись была последней из всех, сделанных магистром Ингремом в Неммлехских чащах.
Интуиция его не подвела. Следующий день оказался самым страшным. Кустарники свились плотными клубками, поднялись в рост высоких деревьев, ощетинились колючками всех сортов и размеров: прямые острые шипы в полпальца длиной, загнутые кошачьим когтем крюки, ряды мелких частых игл… Кусты были изменены настолько, что определить их природу стало невозможно: не шиповник, не терновник — совсем другие растения. Растения-убийцы. На их верхних ветках висели тельца мертвых птиц, у их корней не росло ни сухой былинки, лишь черная голая земля. Они умели двигаться: так и норовили захлестнуть ноги, впиться шипами в лицо, вцепиться в волосы… Казалось, они чувствуют кровь и тянутся к ней. Или это страх и боль привлекали их?
Это было настоящее сражение, тяжелое и кровавое, с противником беспощадным, неуязвимым, не знающим страха и усталости. Люди и нелюди выбивались из сил, а кусты — что им сделается? На месте отрубленных ветвей тут же вырастали новые. Коридор… впрочем, не было уже никакого коридора, смыкался прямо за спиной. И остановиться, опустить меч нельзя было ни на секунду: стиснет — не выберешься. Приходилось рубить и рубить, без передышки, шаг за шагом, час за часом…
— Я по нужде хочу! — выла непосредственная Урсула. — Что мне де-элать?!
— Все хотят! — рычала в ответ суровая кузина. — Терпи!
— Не могу больше!
— Тогда в штаны!
— А-а-а! Воинам в штаны не подобает! Проруби мне окошечко! Хоть на минуточку-у!
Какая минуточка, когда крючья тянутся уже к самому горлу, шипы лезут в глаза?! Какое окошечко, когда в мешанине ветвей на два шага перед собой уже ничего не видно?!
И все-таки они продвигались вперед. Шаг за шагом. Час за часом. Выстроившись боевым клином: Рагнар в острие, воины по бокам, кальдорианцы с клиентом — внутри, там безопаснее, Урсулка — где приткнется…
Рискуя споткнуться, упасть и больше не встать, Годрик поднял тоскливый взгляд к небу. Высоко, высоко, в мелкие просветы ветвей проглядывали его розовые клочки. Значит, наступил вечер. Солнце скоро сядет, силы кончатся — и придет конец… «Пусть, — подумал юноша равнодушно. — Хотя бы отдохну. Скорее бы…»
И в этот самый миг раздался звон металла о камень. Меч Рагнара налетел на препятствие.
Высоко, на семь-восемь шагов, уходила вверх крепостная стена….
Великое счастье, что была она по всем параметрам подходящей для прохода — не пришлось огибать ее в поисках ворот. На это уже ни у кого не хватило бы сил.
…Никогда прежде Дэну не доводилось проходить сквозь стены. Нет, чисто теоретически он представлял, как это делается: видишь цель, веришь в себя… На практике ничего подобного не потребовалось. Его просто втащили силой. Да еще и по шее дали, за то что упирался, «как молодой конь перед оковой».
— Думаешь, легко проход удерживать? — злобно шипел на него демон-убийца. — Вот перекрою сейчас, и останешься на веки вечные замурованным! — Понятно, что слова его уверенности Дэну не придавали.
Тогда Энка решила придать ускорения: коленом под зад. Не ожидавший такой подлости, Данила не устоял на ногах, пролетел вперед. Тело вошло в камень, как в воду. Упал на живот, головой внутрь — стало душно и страшно, он чувствовал, что тонет, запаниковал, забился… Но тут чья-то спасительная рука уцепила его за шиворот, проволокла несколько шагов… дала по шее… И кошмар кончился! Не было ни смертоносных зарослей, ни давящей толщи камня… Заката в небе тоже больше не наблюдалось.
Там, за стеной, сиял ослепительно-яркий день. Воздух плыл знойным маревом. По-летнему зеленела травка — мягкая, безобидная…
— Сглузду двинуться можно! — в свойственной ему манере, выразил общее мнение Рагнар.
Вот как выглядело оно — остановленное время!
Что так бывает, знали все. Кое-кто даже видел собственными глазами: профессор Перегрин демонстрировал второкурсникам опыт: замедлял ход времени в клетке с чижом, и птица замирала в прыжке, повисала в воздухе с распростертыми крылышками.
136 
