40 
Кейт обманул меня, стучало у нее в голове. Предал. Он соблазнил меня только для того, чтобы…
Вики с трудом подавила очередной приступ тошноты и хрипло проговорила:
— Убирайтесь отсюда. Немедленно! Иначе я за себя не отвечаю.
— И ты еще смеешь угрожать мне? — усмехнулась Лоринда, но в ее голосе неожиданно появились нервные нотки. Она выпустила руку Вики и сделала шаг назад. Видимо, побледневшее лицо девушки и гневный блеск глаз напугали гостью. — Не беспокойся, я не собираюсь здесь задерживаться, — фыркнула она. — Вот придет Кейт, с ним и разбирайся.
Неожиданное появление Лоринды и то, что она сказала, заставило Вики совершенно забыть о том, что он вот-вот должен появиться.
— Вон отсюда, — собрав свои последние силы, проговорила она.
К ее облегчению, Лоринда действительно направилась к двери, но, остановившись на пороге, обернулась с застывшей на губах жестокой торжествующей улыбкой.
— Да, здорово Кейт обвел тебя вокруг пальца. Я хохотала до упаду, когда он рассказывал мне об этом.
И она вышла, громко хлопнув дверью.
Раздался шум отъезжающего автомобиля, и затем наступила глухая, отупляющая тишина.
Вики стояла, не в силах двинуться с места. Убеждать себя в том, что она должна испытывать жалость к этой женщине, было бесполезно. Она просто не могла представить себя на месте Лоринды. Как можно радоваться тому, что мужчина, которого ты любишь, вступил в интимную связь с другой женщиной, даже если он при этом и не испытывал к ней любви?
Если бы я могла знать… — терзалась Вики. Если бы хоть на мгновение предположила, что Кейт связан с другой женщиной…
Новый сильный приступ тошноты заставил ее бегом ринуться в ванную.
Голова у Вики кружилась, в раненой ноге пульсировала боль, снова появился озноб, мысли путались.
Как мог Кейт так поступить со мной? Неужели этот человек способен на такую низость? Если он считал, что завещание было несправедливым, почему не сказал об этом? Я бы все ему объяснила, рассказала бы, что и сама не знаю, почему мне досталась в наследство эта яхта, А что касается гнусных обвинений Лоринды по поводу моих отношений с Говардом Эджертоном…
Нет, поправила себя Вики, Лоринда тут не при чем. Эту низкую ложь придумал Кейт!
Она снова задрожала. Как он мог вообразить такое? И как мог обнимать ее, если считал, что она?..
Вспоминая жестокие насмешки Лоринды, Вики в отчаянии спрашивала себя, понимал ли Кейт, что его собственный поступок ничем не лучше, чем то, в чем он обвиняет ее? Осознавал ли он, что им движут не менее грязные и низкие мотивы, чем те, которые он предполагал у незаконной, с его точки зрения, наследницы? Разве речь идет не о той же жадности, которую он несправедливо приписывал ей?
Он обвинял Вики в том, чего она не совершала, а сам поступил еще хуже. Судя по словам Лоринды, Кейт был в ссоре с Говардом Эджертоном и, скорее всего, не навещал своего одинокого престарелого родственника, а теперь претендует на то, чтобы быть его наследником!
Вики с грустью подумала о том, что ее благодетель прожил много лет в полном одиночестве, но упрямо держался за эту старую яхту, не желая никуда переезжать… Едкие горячие слезы обожгли ей горло и глаза, и она поняла, что у нее есть только один выход.
Ей придется уехать отсюда, от этих воспоминаний, от этой боли… Первое, что она должна сделать завтра, — это съездить в Аламеду и встретиться с нотариусом. Не стоит дожидаться аукциона или принятия решения насчет строительства поселка, действовать нужно немедленно. Она должна быть твердо уверена в том, что эта яхта никогда не попадет в руки Кейта, его невесты или ее жадного папаши. Им не нажиться на этой сделке! При продаже яхты она поставит условие, чтобы покупатель не имел права продавать ее, по крайней мере, в течение пяти лет.
Девушка лихорадочно пыталась направить свои мысли на обдумывание юридических тонкостей договора, отчаянно сдерживая лавину душевной боли, которая грозила обрушиться на нее, неся с собой страдания, каких ей еще никогда не приходилось испытывать.
Она вспомнила, как всего несколько часов назад Кейт обнимал ее, ласкал, шептал нежные слова… Хотя он и не произносил слова «люблю», оно почти осязаемо присутствовало в его взгляде, интонациях, прикосновениях.
Вики содрогнулась от отвращения к самой себе. Как она могла быть так глупа, так наивна, так доверчива? Кейт сказал, что он писатель, но при этом не упомянул ни об одной книге, которую написал. А она, дура такая, поверила ему, когда он сказал, что он никогда не бывал здесь.
40 
