27 
— Кот Ингер-Лизе? — удивился Эскиль, сразу решив, что теперь у него появилась возможность снова увидеть хорошенькую девушку.
— Ты ее знаешь? — смущенно произнесла Сольвейг.
— В общем-то знаю, — неохотно ответил Эскиль. — Я дважды виделся с ней во время прогулки по деревне. С ней и ее подружкой Мари. Это они показали мне сюда дорогу в первый вечер.
Должен ли он был говорить об этом? Должен ли был объяснять, что Ингер-Лизе кажется ему очень милой?
Терье был не слишком чувствительным ко всякого рода нюансам.
— Как же этот проклятый кот забрался в Йолинсборг? — спросил он.
— Мы же заходили во двор и выходили обратно, — сказал Эскиль, — так что он мог проскользнуть незаметно.
— В самом деле. И где он сейчас? Эскиль задумался. Покидая Йолинсборг, он думал о другом.
— Наверно, я его выпустил. Но я точно не помню. Крестьянин с возмущением встал.
— Он не должен находиться в доме! — сказал Терье. — Кошки вечно гадят по углам. От них остается запах. Неряшливые юнцы никогда не присмотрят за своими избалованными животными, а другие люди должны из-за этого страдать!
— Я скажу Ингер-Лизе, что кот ее находится наверху, — сказал Эскиль, напуганный гневом хозяина. И, желая направить беседу в другое русло, торопливо добавил: — И… поскольку мы заговорили о Йолинсборге, я обещаю поделиться с вами идеями относительно местонахождения клада, как только они у меня появятся.
Терье сразу смягчился.
— Да, конечно, — небрежно заметил он, и в глазах его засветилось удовлетворение. — Да, если ты что-нибудь найдешь там, значит, ты парень толковый, — усмехнулся он.
Эскиль решил ничего не говорить о найденных в кладовой бумагах. Ему не хотелось напоминать Терье о его неграмотности.
— Я не собираюсь вести себя так, как это делали другие, — с улыбкой произнес Эскиль. — Читать всякие небылицы, держать все это в тайне, а потом умереть. Я не собираюсь ничего утаивать, я не скряга.
— Что-то ты слишком много знаешь об истории клада, — подозрительно произнес Терье, а Сольвейг опустила глаза.
— О, вчера разговаривал с людьми в деревне, — тут же ответил Эскиль и чихнул. — Простите! Сегодня рано утром я сидел на пристани и, наслаждаясь видом, совершенно не обратил внимания на то, что замерз.
— Надеемся, что ты не простудился, — озабоченно произнесла Сольвейг. — Если же ты простудился, ты должен перебраться вниз.
Это предложение показалось ему очень заманчивым.
— Спасибо, в случае чего я сообщу. Должен заметить, что нос у меня заложен.
Насморк у Эскиля был вызван отнюдь не его ночлегом в лодке. Скорее всего, долгое пребывание в тюрьме понизило его сопротивляемость болезням.
Но факт был налицо: он действительно был на грани простуды.
— Йолин спит? — спросил он Сольвейг. — Мне хотелось бы увидеть его.
Терье фыркнул. Он не был особенно рад тому, что Эскиль собирался перебраться к нему из Йолинсборга.
— Сейчас я посмотрю, — воодушевленно произнесла Сольвейг и направилась в комнату.
Вернувшись, она позвала Эскиля. Терье же демонстративно вышел, надев шляпу.
Эскиль остановился в дверях комнаты Йолина. Как и прежде, мальчик был бледен и изможден, и безнадежное выражение его глаз говорило о непрекращающихся болях.
— Привет, Йолин, — сказал Эскиль. — Я не могу подойти к тебе, потому что немного простужен и не хочу заражать тебя. Но когда я поправлюсь, мы выйдем с тобой на свежий воздух, как вчера, если у тебя будет желание.
Мальчик кивнул, и от одного этого движения ему стало еще хуже.
— И еще я могу научить тебя читать, — продолжал Эскиль. — Мы можем прекрасно проводить время вместе.
Йолин приоткрыл рот, чтобы сказать что-то. Сольвейг и Эскиль подошли поближе.
— У те-е-бя… есть… еще…
Взрослые переглянулись. Во взгляде Сольвейг была мольба. Эскиль медлил. Терье мог узнать, что еще осталось лекарство…
И Сольвейг решительно произнесла:
— Я дам тебе немного, совсем чуть-чуть. Но если Терье войдет сюда, ты должен стонать и охать. Понял?
— Он… не должен… знать, — с трудом прошептал мальчик.
— Вот именно, — сухо заметил Эскиль. — Ты умный мальчик.
Они дали ему маленькую дозу, и Йолин с благодарностью откинулся на подушку, промокшую от пота.
27 
