53 
Я люблю, люблю тебя, — прерывающимся голосом шептал король Витторио.
Конечно, конечно, — отвечала Констанция. Я хочу, чтобы и ты любила меня… Да, да, — отвечала Констанция, — все будет хорошо, хорошо.
— Люби меня! Люби! — выкрикивал король, прижимая Констанцию к себе с такой силой, что она едва дышала.
— Да, да, — выдыхала женщина.
Прошло еще несколько недель. Королевская чета была приглашена графом де Монферраном и его супругой в свой дворец, чтобы король и королева смогли полюбоваться коллекцией произведений искусства. Вместе с королевской четой приехала и Констанция.
Графиня и граф Монферран даже немного растерялись, не зная, к кому обращаться, не зная, кому отдавать почести. Королева держалась немного поодаль от короля, зато Констанция была рядом с королем Витторио. Она не отходила от него ни на шаг, вернее, король то и дело обращался к Констанции, указывая глазами на то или иное произведение.
Действительно, коллекция графа Монферрана поражала изысканностью и богатством. Здесь были картины всех великих художников, и каждый из великих мастеров был представлен одним или несколькими произведениями. Тускло поблескивало золото рам, сверкал мрамор скульптур.
Придворные, которые тоже были приглашены на этот вернисаж, расхаживали по огромному залу, останавливаясь у картин и обмениваясь впечатлениями.
И действительно, поговорить было о чем: Тинторетто, Караваджо, Веронезе, Рафаэль… Коллекция была собрана с огромным вкусом, стоимость картин даже невозможно было определить. Здесь были представлены первоклассные образцы живописи и скульптуры.
— Мы так благодарны за ваше присутствие, — в низком поклоне приветствовала появление королевы и Констанции графиня де Монферран.
— Не смущайтесь, графиня, — сказала королева. Констанция в ответ немного снисходительно поклонилась, — мы всего лишь должны поблагодарить вас, графиня, за возможность видеть и встретиться со столь замечательными произведениями искусства.
И они принялись рассматривать картины.
— Да, графиня, мы благодарны вам за встречу с картинами, — надменно улыбнувшись, бросила Констанция.
Графиню передернуло от подобной наглости, но она подавила в себе желание возмутиться, ведь она прекрасно понимала, кто сейчас правит бал и что королева сейчас ничего не решает, а вся власть ужедавным-давно перешла в руки вот этой холеной прекрасной женщины, жестокой и надменной.
К королю, стоящему возле скульптуры Микеланджело, приблизился маркиз Лоренцетти. Он склонился в поклоне и торопливо заговорил:
— Ваше величество, по поводу нынешней политической ситуации я хотел бы внести предложение.
Король недовольно посмотрел на маркиза Лоренцетти, на его лице было написано безразличие.
А маркиз, заглядывая в глаза королю, попытался продолжить.
— Дело в том, ваше величество, Франция готова получить Пьемонт…
— Хватит, — оборвал его король Витторио, — я не хочу об этом слышать, меня это не интересует.
— Но ваше величество, ведь…
— Хватит, маркиз!
Королева стояла возле большого полотна Караваджо, на котором была изображена Юдифь. Констанция подошла и стала подле ее величества.
— Кто эта женщина, вы знаете, графиня? — обратилась королева к Констанции.
— Да, это Юдифь.
— Какой же она должна быть сильной, если смогла совершить подобное! — воскликнула королева, глядя на картину, изображавшую Юдифь, попирающую ногой отрубленную мужскую голову.
Констанция долго смотрела на картину, потом на ее лице появилась надменная улыбка.
— Да, эта женщина была очень сильна.
— Как я ей завидую! — не удержавшись, произнесла королева.
— Есть чему завидовать, ваше величество, — равнодушно и холодно заметила графиня де Бодуэн и отошла в сторону.
Король стоял посреди зала, разговаривая с графиней и графом Монферраном.
— У вас удивительная коллекция, — говорил король Витторио, — я ценю людей, собирающих произведения искусства. А ваша коллекция подобрана с большим вкусом.
— Мы делаем, ваше величество, все что можно, — заговорила графиня Монферран.
— Я тоже ценю ваши усилия, графиня, — сказала Констанция, останавливаясь подле короля.
Король Пьемонта Витторио улыбнулся, увидев рядом с собой Констанцию.
— Какую картину вы считаете лучшей? — обратился король Витторио к графу Монферрану.
Тот задумался, а потом, переглянувшись с графиней, он произнес:
53 
