50 
— Король попросил меня, — сказал граф де Бодуэн.
— Король попросил и меня, — ответила Констанция.
— И ты согласилась! — вновь взглянув в глаза Констанции, сказал граф де Бодуэн. — А что я мог сделать?
— Да, действительно, а что ты еще мог сделать? — скептично усмехнувшись, ответила Констанция. — Я никогда не могла поверить в то, что ты сможешь так поступить, но когда посмотрела тебе в глаза…
— Что, что ты там увидела? — тут же задал вопрос Арман.
— Я увидела в них страх и поняла, что ты, Арман, меня бросил, боясь, что я встану между тобой и королем, между тем, что тебе нужно.
— Это не так, — попробовал возразить граф де Бодуэн.
— Нет, это так, граф, ты хотел причинить мне боль.
— Я?! — воскликнул граф де Бодуэн, но увидев руку Констанции, схватил за нее и поднял над краем ширмы. — Что это? На запястье женщины были темные полосы.
— Это? — Констанция скептично усмехнулась. — Король привязывает меня к своей постели, чтобы я не вырвалась.
— Нет! Нет! Этого не может быть! — горячо запротестовал граф де Бодуэн.
А король Пьемонта Витторио, стоя за зеркалом, проскрежетал зубами, тяжело вздохнув, но тут же напрягся.
— Констанция, но ведь ты сказала, что любишь меня, что всегда будешь любить только меня и будешь принадлежать только мне.
— Да, так и было. Но ведь и ты, Арман, говорил, что будешь любить только меня и всегда будешь защищать меня. Что ты для этого сделал?
Граф де Бодуэн подался вперед, пытаясь прикоснуться к Констанции, но она резко обернулась и воскликнула:
— Не подходи! Не прикасайся ко мне, я тебе запрещаю! Я принадлежу только ему, только королю Витто-рио.
Граф де Бодуэн сразу же сник, услышав эти слова от своей жены. Он опустил голову, несколько мгновений стоял неподвижно, будто раздумывая, что делать, будто желал на что-то очень важноерешиться. Потом как-то растерянно тряхнул головой, медленно развернулся и, не оглядываясь, двинулся между столами, на которых дымились утюги.
Констанция тоже несколько мгновений пребывала в задумчивости, а потом обратилась к одной из швей.
— А теперь, пожалуйста, голубой сюртук короля.
Услужливая швея тут же подала и помогла надеть его. Констанция несколько мгновений вглядывалась в свое отражение. У женщины было такое выражение глаз, будто бы она прекрасно знала, что за зеркалом находится король Витторио.
А королю даже стало немного не по себе от этого пристального взгляда женщины, который будто бы прожигал насквозь зеркало и ранил короля в самое сердце. Он отвернулся от зеркала и покинул тайную комнатуВыйдя на лестницу, он увидел спину графа де Бодуэна.
— Граф де Бодуэн! — громко окликнул король. Арман резко обернулся и вместе со своими слугами низко поклонился королю.
— Скажите, граф де Бодуэн, вы получаете удовольствие от жизни при королевском дворе?
— Если вдруг, ваше величество, начнется война, я попрошу вас отправить меня сражаться.
— Но ведь вы знаете, граф, что я не могу сделать вас офицером, и войны пока нет.
Арман низко поклонился, собираясь уйти.
— Ваше величество, я согласен пойти простым солдатом.
— Что ж, воля ваша, — надменно улыбнулся король Витторио.
Король долго стоял на лестнице, слыша как постепенно удаляются шаги графа и двух его слуг.
» Да, конечно, я в чем-то виноват, и граф де Бодуэн верный слуга. Может быть, зря я поступил так, а не иначе, может действительно не стоило отправлять его в Испанию? Но тогда я не завладел бы прекрасной Констанцией, тогда я продолжал бы мучиться, и любовь точила бы мою душу, разрывая сердце на части. Нет-нет, все правильно, побеждать должен сильнейший, а я сильнее, чем граф де Бодуэн, и поэтому прекрасная Констанция должна принадлежать только мне. Она должна принадлежать сильному, а не слабому. Несчастный граф де Бодуэн! Потеряв свою жену, он может потерять все — может потерять службу, может потерять свою жизнь. Ведь если Констанция скажет мне, что он мешает ей жить и что она желает егосмерти, то я, конечно, выполню ее просьбу, ведь мне ничего не остается и я тоже попал в ловушку, в страшную ловушку, устроенную чувствами. А из этой ловушки выбраться посложнее, чем из какой — либо другой «.
Король медленно повернулся и негромко насвистывая, двинулся по длинной мрачной галерее к своим покоям, туда, где находился его кабинет. Он вошел, сел за стол и принялся просматривать бумаги, принесенные одним из министров. Он быстро читал приказы, ставил свою подпись, что-то подчеркивал, кое-какие листы откладывал в сторону, оставляя решение на будущее. От многих сообщений лицо короля делалось мрачным, лоб бороздили глубокие морщины, и король Витторио, отложив перо, сжимал и разжимал кулаки.
50 
