35 
Наконец они все оказались наверху, и она уже не могла их видеть. Снивель, как она слышала, раньше будущей недели не вернется. Это хорошо. Хейке сейчас не обнаружат. Она полагала, что все работники Снивеля сейчас в это время предпочитают спать, а не бодрствовать всю ночь.
Ей пришлось ожидать долго. Под коленями стало больно, и она была вынуждена сменить неудобное положение, от которого у нее в ногах появилась судорожная дрожь.
Боже, неужели я выдержу это? Этот сон, кошмар!
Слава Богу, Хейке появился на краю крыши. Один!
Они выполнили свою задачу. Остальное пусть доделывает серый народец.
Он спустился с крыши, на этот раз лучше, чем в прошлый, когда он так позорно плюхнулся со стены.
Они медленно пошли домой в Элистранд. Лугами, чтобы не встретиться с людьми. Но кто же в это время суток находится вне дома?
— Ты чувствуешь? — тихо спросила Винга. — В воздухе больше не ощущается напряжения.
Хейке понял, что она имеет в виду. Кивнул головой.
— Весна пришла. Самое худшее время, момент перелома — закончилось, зима побеждена.
— Чувствуется такое спокойствие.
— Да, но чувство это во многом исходит и от нас самих, не правда ли? Последние дни наши нервы были так напряжены.
— Естественно. В Элистранде говорили, что день был по-настоящему весенним, но мы с тобой его и не видели.
Он ухмыльнулся.
— Не очень-то хорошо проспать целый день. Но послушай, сейчас я могу ответить на твой вопрос о Нильсе. Я подумывал привезти его вскоре с собой сюда. Но потом мне в голову пришла идея получше. Ты помнишь, что я сегодня разговаривал с твоей поварихой, и почувствовал, как было бы прекрасно отключиться от всех тех ужасных дел, которыми мы занимались последнее время. И я подумал, что ты здесь сидишь в одиночестве. В Кристиании сейчас весенняя ярмарка. Почему бы нам не съездить туда? Пообщаться с обычными смертными людьми, окунуться во все их земные мысли и заботы и не в меньшей степени в их радости? Ты, я и Нильс?
— Да! — воскликнула Винга с присущей ей откровенной восторженностью. — Поедем сейчас же!
Как всегда, ее радость кольнула сердце Хейке. Неужели она так хочет встретить Нильса?
Нет, сейчас он должен выдержать это! Винга имеет право жить своей собственной жизнью, выбирать того, кого она хочет, неужели он еще не освоился с этим?
Нет, этому он никогда не научится.
— Хейке, если мы вернем Гростенсхольм… А я уверена, что мы его получим, то, мне кажется, нам следует сделать то же, что Тенгель Добрый сделал однажды в Липовой аллее. Мы должны посадить дерево в Гростенсхольме. Но не заколдовывать его. Пусть оно будет лишь памятником той весне, когда Хейке Линд из рода Людей Льда с небольшой помощью Винги Тарк из того же рода сумели вернуть поместье и обеспечить будущее своим потомкам.
— Это прекрасная идея, — мягко отозвался он. — Мы сделаем это. Какое дерево ты хотела бы посадить?
— Конечно, липу! Но ты должен указать место посадки, это ведь твое имение, а не мое. А посадить ее надо во дворе.
На это он ничего не ответил. Хейке очень хотел, чтобы поместье вновь принадлежало ему, но вслух не желал говорить об этом.
— Послушай, сегодня ночью мы снова ляжем вместе на одной кровати? — промолвила она. — Это было так прекрасно и одновременно так скучно, что даже сравнить не с чем. Ни тебе скандала, ни пикантности.
— Нет, Винга, сегодня это не пройдет. Потому что я отдохнул достаточно, и будь уверена, произойдет огромнейший скандал!
— Ах, Хейке, ты очарователен! — торжествующе воскликнула она. — Хорошо, договорились. Каждый в своей комнате. Столь пристойно и так прилично, что меня вот-вот стошнит! Но я буду мечтать о тебе. И мои мечты будут такими бесстыдными и горячими, что и придумать нельзя!
— Ты будешь не одинока в этом, — засмеялся Хейке, мгновенно приходя в исключительно хорошее настроение. Он понял, каким огромным бременем был для него серый народец. На какое-то мгновение он почувствовал беспечность и подумал — пусть сейчас сами крутятся в Гростенсхольме, он никогда не придет туда. Но такого человек, сознающий свой долг, подобный Хейке, допустить не может.
Он остановился. Они оказались сзади крайних домов Элистранда, невидимые для всего мира.
— Винга, — произнес тепло Хейке, взяв в ладони ее лицо. — Я по-настоящему еще не поблагодарил тебя за помощь.
35 
