3 
— Мне надо было надеть зимнее пальто, — чуть слышно пробормотала Гро, единственная представительница слабого пола в группе. — Холодно, как зимой!
— Ну, ну, не преувеличивай, — также тихо ответил ее отец Йонатан.
«Интересно, кто будет моим покровителем, — думал Финн. — Страшно интересно! У дедушки уже есть прекрасный хранитель.
У папы тоже будет такой же сильный, он говорил об этом, когда зашел за нами, этот удивительный человек, что идет впереди. Уф, по спине бегут мурашки, словно все волоски там поднялись дыбом».
— Ой! Каким твердым стал асфальт, — воскликнул Уле. — Слышите, под ногами почти звенит!
— Я его не вижу, — сказал Финн. — Не вижу даже своих ног.
— О, Господи, как страшно! — прошептала Гро и подошла ближе к отцу.
— Колоссальная штука, — констатировал Финн, однако в голосе его чувствовалась дрожь.
Натаниель приехал на несколько дней к свой матери. Его не удивило появление Линде-Лу, который стоял в дверях с очаровательной улыбкой на устах.
Натаниель, поужинав, крепко закрыл дверь своего гардероба.
— Ну, — сказал он гостю. — Время пришло!
— Да, — ответил Линде-Лу. — Я заставил твоего отца заснуть…
Натаниель ощутил, как сердце забилось сильнее, удары его все убыстрялись. Он почувствовал, что пришла серьезная минута для него. Для него и для всех других.
— Мать?..
— Пойдем к ней.
Натаниель знал, что Криста в своей комнате. Когда они вошли, она была не одна. Криста стояла и разговаривала с темным мужчиной, у которого были глубоко посаженные раскосые глаза, выдающиеся скулы и умный взгляд — все указывало на его необыкновенно сильную личность. Он повернулся к Натаниелю:
— Я Тарье — тот, кто будет сопровождать твою мать.
Натаниель с уважением приветствовал его. Это был тот предок, который в свое время должен был начать борьбу против Тенгеля Злого, но не сумел воспользоваться своей возможностью.
— Где… где вы так долго отсутствовали? — спросила Криста осторожно.
— Это вас не должно интересовать, — ответил Тарье. — Обычное земное время в эту ночь остановится. Даже если ночь продлится несколько суток. Рано утром все вы снова вернетесь домой.
В ответ Криста неуверенно улыбнулась.
Двое когда-то любившие друг друга самой безнадежной любовью в мире — Криста и Линде-Лу — несколько секунд не отрываясь разглядывали друг на друга. Она постарела, сейчас ей пятьдесят, а он… он остался таким же молодым, наивным и благородным, как и более тридцати лет тому назад.
И все же Криста все еще чувствовала, как вибрируют струны между ними. Не безрассудно, не чувственно, а с абсолютным пониманием и теплотой. Она остро ощутила грусть и печаль.
— Мы идем с вами, — тихо сказала она.
На улице ощущалась сдержанная вибрация… напряжения? Удивления или страха? Нет, не страха. Только ожидания. Далекие сигналы продолжали звучать. Во вселенной царил тихий вечер.
Они ничего не видели, так как двор был покрыт плотной пеленой тумана. Им показалось, что туман окутал весь уезд.
Но это было не так.
Линде-Лу и Тарье ввели всю собравшуюся семью в туман, и они почувствовали ледяной холод. Молча следовали они за своими проводниками, хотя все для них было удивительным. Плотность тумана и холод, их шаги, звучавшие так глухо, что не порождали эха. Им было интересно, долго ли они должны идти.
Но ни Криста, ни Натаниель не спрашивали ни о чем. Они полагались на своих проводников.
«Мой сын, — думала Криста. — Мой любимый сын, именно тебе предстоит принять на себя удар в предстоящей неведомой борьбе».
Туву разбудил Ганд. В этот вечер она легла спать рано и проснулась оттого, что кто-то нежно погладил ее по щеке. Обычно так нежно и приятно ласкали ее мама и папа. Когда же она увидела, что это Ганд, то реакция ее была совсем иной, потому что свои чувства к нему она не могла контролировать.
— Какого черта ты здесь делаешь? — фыркнула она, и щеки ее запылали. — Почему ты здесь, что случилось?
— Мы сегодня встречаемся, — ответил Ганд, и в его серьезных глазах заиграла улыбка. — Твое присутствие, как ты знаешь, очень важно.
Тува готова была тут же вскочить с постели и одеться, но спохватилась. В коротенькой ночной рубашке нельзя показываться на людях, особенно перед мужчиной и тем более перед Гандом, которого она боготворила.
3 
