8 
— Мне воспринимать это как комплимент?
— Несомненно!
— Тогда я воспринимаю это как комплимент.
— Элизабет, я возмущена тобой, — сказала госпожа Тура. — Мне действительно казалось, что я воспитала тебя более покорной. Ступай сейчас же в свою комнату!
Элизабет искала моральной поддержки от своего отца, но он не хотел перечить супруге в присутствии постороннего. Он пребывал в замешательстве и был огорчен тем, что его единственный ребенок вскоре покинет дом.
Элизабет, между тем, возражала против того, что ее отправляли в свою комнату.
— Я обещала тетушке Ингрид заглянуть к ней, как только освобожусь. Мне нарушить это обещание?
— Нет, конечно нет, — раздраженно ответила Тура. — Но ты же знаешь, что мне не нравятся эти посещения! Ингрид может научить тебя такому, что тебе не следует знать.
Вемунд Тарк удивился.
Ульф усмехнулся.
— Нашу тетушку Ингрид зовут старой ведьмой.
— Она и есть ведьма, — с жаром сказала Тура. — А кто же еще, по-твоему, сделал так, что две наших коровы отелились?
— Заразный отел, — проворчал Ульф. Они, очевидно, обсуждали этот вопрос так часто, что он не препирался.
— А теперь попрощайся и поблагодари господина Тарка, Элизабет, — сказала Тура, как будто обращаясь к восьмилетней девочке. — Поблагодари его за щедрое предложение! Можешь идти, мы обсудим твое будущее без тебя.
Элизабет послушно подошла к Вемунду и протянула руку.
— Спасибо, — промямлила она и благовоспитанно сделала книксен. Обременительная застенчивость, проявлявшаяся тогда, когда она меньше всего была необходима, помешала ей задержать свой взгляд на нем дольше, чем на мгновение. Но и этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы заметить странное выражение его пленительного лица. После этого она тут же выскочила из комнаты.
Ингрид посмотрела на молодую Элизабет, которая, не переводя дыхания, рассказала ей обо всем. Ингрид было семьдесят два года, и она сама называла себя ведьмой.
Она на самом деле былаведьмой — но ведьмой особой!
Она отнюдь не была длинноносой, горбатой и сморщенной колдуньей из сказок. Ингрид была по-прежнему красивой и наверняка могла бы еще сводить мужчин с ума, но у нее были огненно-желтые глаза под седеющими волосами, от ее улыбки по спине от страха начинали бегать мурашки, и, конечно, пошли слухи о том, что в Гростенсхольме происходят странные вещи! Но они появились только в последнее время. Долгая супружеская жизнь Ингрид была безупречной.
— А ты уверена, что желаешь такой доли? — спросила Ингрид. — Уехать из дому в неизвестную жизнь?
— Конечно, я хочу этого, тетушка Ингрид, — без колебаний ответила Элизабет. — Вы думаете…
— Не называй меня тетушкой, — сморщила лицо Ингрид. — Я не знаю более жалкого слова, ты заставляешь меня почувствовать себя древней старухой! А ты ведь уже взрослая.
Элизабет не могла сдержать улыбки.
— Вы думаете, интересно шататься в праздности по дому? Мать ругает меня за то, что я ленюсь, но как только я пытаюсь ей чем-нибудь помочь, она опять на меня набрасывается. Господская дочка не должна делать в усадьбе это или то. Усадьба! Да разве Элистранд похож на усадьбу?
— Насколько я тебя знаю, ты помогаешь не там, где надо, — усмехнулась Ингрид. — Но я понимаю твои чувства. И все же я не уверена, что ты поступаешь правильно. Ошибиться, знаешь ли, так легко.
Элизабет уловила ее вопрошающий взгляд и спонтанно выпалила:
— Ингрид, а не могли бы вы мне погадать?
— Погадать? Я? Я же не умею гадать!
— А я уверена, что вы можете.
У Ингрид потемнели глаза.
— Далеко не всегда я желаювидеть то, что произойдет.
«Так она все-таки можетпредвидеть, — подумала Элизабет, — но просто не хочет возиться». Она решила сменить тему.
— Знаете, есть одна вещь, которая бередит мое сердце. Дедушке Ульвхедину так скучно. Нельзя ли ему переехать сюда? Хотя бы на время. Он сам за собой ухаживает и…
— Милая Элизабет, я бы и сама не возражала, мы об этом уже много раз говорили. Но твоя дорогая матушка, знаешь ли…
— Ох уж эта мать, — вздохнула Элизабет. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ингрид положила свою руку на плечо Элизабет.
8 
