78 
Из глаз Элизабет заструились слезы.
— Я не могу отдать его смерти.
— Ты мне тоже нужна, Карин, — сказал доктор Хансен с другого конца комнаты. Карин повернула голову и посмотрела на него. Потом она посмотрела на Элизабет.
— Карин, ты знаешь, каково потерять того, в кого влюблен, — сказала Элизабет, вытирая слезы. — Только ты можешь спасти своего брата.
Карин не отвечала.
Элизабет сказала нежно:
— Софию Магдалену все еще не крестили. Мы ждем, когда ты, ее мать, сможешь принять участие в крестинах. Ты ей нужна. Никто лучше тебя не знает, что значит потерять любовь своей матери.
Женщина на кровати вновь посмотрела на доктора Хансена.
— Как дела у Софии Магдалены?
Госпожа Воген, которая ожидала в соседней комнате, принесла ребенка.
— Ой, какая она бодренькая и хорошенькая, — сказала Карин, дав девочке поиграть своим пальцем. — Вы не могли бы помочь мне одеться? Доктор Хансен, подождите пока на улице — пойдем вместе в лес!
Когда Вемунд увидел приближающуюся Карин, он быстро вскочил на ноги.
— Карин! Ты уже на ногах!
Все остались между деревьями, готовые придти на помощь, когда это может понадобится.
— Что я слышу? — сказала Карин, обнимая его. — Знаешь ли ты, как себя чувствуешь, когда навсегда расстаешься с любовью своей молодости? Тебе известна пустота, которая охватывает человека?
— Я очень хорошо представляю, каково тебе сейчас, Карин, — сказал он с глубокой симпатией в голосе.
— Сейчас разговор не обо мне, а об Элизабет!
Он напрягся.
— Об Элизабет?
— Да. Ты хочешь, чтобы она пережила ту же пустоту, что и я? Хочешь ли ты, чтобы она лишилась в своей жизни солнца, будущего, радости, надежд, мечтаний?
— Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, что ты ее не любишь, Вемунд.
— Я? Да она единственная, которую я желаю. Но ты считаешь, что она может мне достаться, несмотря на то, что я нанес тебе такую смертельную рану? Как мне дальше жить с таким гадким чувством?
— Вемунд, Вемунд, мой храбрый брат! Не пора ли нам похоронить эти старые воспоминания? Они нам сделали что-нибудь хорошее? Нет. Но ты, мой дорогой друг, дал мне возможность жить нормальной жизнью! Люди не обязаны любить своих родителей, научил меня по пути к тебе доктор Хансен. Давай забудем их, Вемунд! И давай постараемся научить нашего Лиллебрура тоже забыть их.
Вемунд обнял ее, у него на щеках появились слезы. К ним подошли Элизабет и доктор Хансен.
— Ну что, Вемунд, — скромно и неуверенно спросила Элизабет. — Надумал прыгать?
Он ей улыбнулся.
— Нет, Элизабет! Я хотел спросить тебя, не нужен ли тебе в Элистранде бедный, сентиментальный сплавщик леса!
— Я обдумаю это предложение, — благосклонно ответила она.
Софию Магдалену крестили в праздничной обстановке. Элизабет пригласила всю свою семью, даже двух старых троллей из Гростенсхольма. После этого был прием в доме Карин. Оставшись наедине с Элизабет на кухне, Вемунд нежно обнял ее. Они оба знали, что у них могут возникнуть проблемы в супружеской жизни. Та сцена, свидетелями которой стали много лет тому назад Карин и госпожа Шпитце, может послужить для них в этом смысле препятствием. Многое прекрасное в любовном акте было уничтожено для Вемунда и Элизабет. Но со временем эта картинка из воспоминаний поблекнет, и у них появятся собственные незабываемые любовные минуты.
В кухню вошли Ингрид и Ульвхедин.
— Дорогая Элизабет, — сказала Ингрид с лучистыми кошачьими глазами. — Ты сделала, однако, верный выбор! Ты помнишь, как я тебя отговаривала?
— Выбор был делом несложным.
Оба старца выглядели довольными.
— Ингрид, — доверительно поинтересовалась Элизабет. — Ты была в Лекенесе. Да, я объяснила Вемунду, что это была ты.
Старая, красивая ведьма попыталась натянуть на себя маску невинности, но тщетно.
Вемунд грустно улыбнулся.
— Помню, я как-то интересовался, правда ли, что черти управляли процессом приглашения всех нужных лиц в Лекенес в этот день. Если бы я только знал, насколько я был прав!
Два «черта» из рода Людей Льда восприняли это как комплимент.
— Нам было очень здорово, когда мы заварили эту бражку, — сказала Ингрид. — И все труд…
— Хватит об этом, — строго сказал Ульвхедин, но не было сомнения, что ему тоже было очень здорово!
— Хорошо, что в нашем роду больше таких, как вы, нет, — произнесла слегка потрясенная Элизабет. Ульвхедин стал серьезен.
— Но семена дракона — зубы дракона — уже посажены, — тихо промолвил он.
— Да замолчи ты, старик, — оборвала его Ингрид. — Сын Эрьяна из Сконе сама добродетель. Летом сюда приедут мои внуки Ингела и Сёльве. И они такие воспитанные и культурные, что им нет равных. В поколении Элизабет только образцовая благовоспитанность!
— Это ты так считаешь, да, — пробормотал Ульвхедин, но только Вемунд его слышал.
78 
