71 
— Что ты имеешь в виду? — спросил Йонатан. Натаниель не смог на это ответить. Он лишь повторил:
— Я должен почерпнуть в ком-то силу.
— Да, но в ком? — сказал Йонатан. — В Ёшидзуне?
— Нет. У маленького императора есть телохранитель, как я погляжу. Высокий, сильный и… преданный… воин.
Натаниель едва заметно улыбнулся.
— Он бы мог сойти… за человека… из рода Людей Льда… Голос его пресекся.
— Натаниель, — позвал доктор Сёренсен, легонько трогая его за руку.
Натаниель заговорил снова, голос его был тих, как дыхание:
— Я… не знаю… как его зовут. Могу ли я… перейти… в него?
Все это было для доктора полной неожиданностью, мысли его сбились, однако же он быстро оправился и, подумав, сказал:
— А почему бы и нет? Ты же видишь перед собой конкретного человека. Какое имеет значение, как его зовут?
— Это даже… лучше… что он… из клана Хейке. Я хочу этого. Он… приближается… ко мне…
Видя, что Натаниеля опять оставляют силы, доктор быстро сказал:
— Войди в него! Немедленно! Ну давай же!
Лицо Натаниеля передернулось болезненной гримасой. Они подождали. На этот раз ожидание затянулось. Надолго.
— Ты уже там? — не выдержав, встревоженно спросил Йонатан.
Натаниель ответил — уже окрепшим голосом, вот только…
Они переглянулись.
— Не может быть, — прошептал Йонатан.
— Боже мой, — подавленно сказал доктор. — Он ответил нам по-японски!
Правда, он тут же опомнился и обратился к Натаниелю со следующими словами:
— Не думай о нас ни минуты, не трать свои силы на разговоры с нами! Выполняй скорее свое задание! Натаниель не откликнулся.
После того, как приложив последнее, отчаянное усилие, Натаниель проник в сознание обреченного на смерть воина, им овладело совершенное изнеможение. В таком состоянии люди легко раздражаются, это произошло и с ним.
Он злился на Туву, которая заварила всю эту кашу, — он предвидел, что борьба за ее освобождение будет трудной и чрезвычайно запутанной, а у него уже иссякла энергия! Правда, ему передалась сила воина, он это почувствовал, но одновременно передалось и его отчаяние и невыразимая скорбь, оттого что он не мог защитить малолетнего императора, а еще — его бешеная ненависть к Гэндзи, которые уже брали с бою крайние корабли Хейке. Скоро они будут здесь…
Он должен поскорее найти Сэдзуко!
Высокородная вдова Ний уже облачилась в серое траурное одеяние. Маленький император, дрожащий, растерянный, стоял на палубе, прижав к груди руки. При виде этого несчастного ребенка Натаниеля охватило чувство безмерного сострадания. А поодаль беспомощно рыдали придворные дамы, пытаясь побороть охватившее их смятение. Но…
«Которая же из них Сэдзуко?» — с ужасом спохватился Натаниель.
Судя по всему, не знал этого и воин, ведь Натаниель читал все его мысли.
Вот незадача! Не будь Натаниель так взволнован, он посмеялся бы над самим собой. Однако ситуация была слишком серьезной, слишком опасной и слишком непредсказуемой. Он должен постоянно быть начеку — иначе он тоже рискует завязнуть в прошлом.
Как же ему установить связь с Тувой? Как найти ее душу?
Ведь уследить за всемипридворными дамами в их смертный час он не сможет.
Между тем битва подходила к концу. Воины Гэндзи захватывали один корабль за другим, сметая всех и вся на своем пути.
Натаниель, скрывающийся под обличьем воина Хейке, находился слишкомдалеко от придворных дам.
Этого он не учел. Когда Сэдзуко будет умирать, ему необходимо быть рядом.
Безнадежная затея. Не лучше ли все это бросить?
К тому же, этот воин, призванный защищать своего императора и вдову Ний, вероятнее всего, погибнет раньше Сэдзуко.
Как Натаниель мог проявить такую недальновидность?
Правда, ему некого было особенно и выбирать.
Враг уже взял третий от них корабль. Со всех сторон на них со свистом обрушивались стрелы. Воин Натаниеля отчаянно отбивался — вместе с горсткой своих соратников, преданных императору.
Натаниелю было жаль терять время на бесполезное сопротивление.
Но вот… Ний подхватила на руки маленького императора. Натаниелю передалось безутешное горе воина.
Неожиданно его осенило.
Он начал усиленно внушать воину свое желание. Тот недоуменно остановился и, бросив сражаться, повернулся лицом к великолепно разубранной палубе.
71 
