48 
Остальные молчали.
Тогда Свег сказал:
— Вы обратили внимание на руки мертвого? На кончики его пальцев?
— Да, — ответил Сандер. — Я их как раз разглядывал. Они были сморщенные, словно он держал их в воде.
— Или полоскал что-то.
— Большая чистка. Это и есть та религиозная церемония, и она посвящена Нертхюс. Ульсен, должно быть, был превращен в ее раба. Вопрос только в том, что же он полоскал? Я не вижу ни повозки, ни какого-нибудь покрывала. Ты это имеешь в виду, Бенедикте? То, что мы ищем, находится в каком-то другом месте?
— Да. Может быть. Я так думаю.
— Но почему Ульсен висел здесь? Почему он не плавал в воде? — пристав Свег был озадачен.
— Это… убийство, или, скажем так, жертвоприношение, произошло сегодня рано утром, — ответил Сандер. — Ритуал, очевидно, еще не завершен. Нет, я не думаю, что мы здесь еще что-нибудь найдем, Свег. Может быть, пойдем вслед за остальными?
Свег выпрямился и вздохнул.
— Придется поступить так. Но я абсолютно не понимаю одну вещь: куда делась вся кровь? Бенедикте медленно произнесла:
— Вот поэтому-то я и имела в виду, что убийство произошло в другом месте. Мы ищем не там, где надо.
— Да, очевидно, — сказал Сандер. — Выглядит так, словно они собрали всю кровь в специальный жертвенный сосуд. Но где, в свою очередь, он? Нет, пойдем, нам надо двигаться! От этого места у меня мурашки бегают по спине.
— В этом мы с тобой согласны, — сказал Свег. — Мне бы хотелось выяснить еще кое-что у этих немцев.
Им было нетрудно отыскать дорогу на пастбище, туда вела хорошо утоптанная тропинка. Их встретили приветливыми словами и стаканом вина, которым немцы запаслись в большой деревне внизу.
— Ливору необходимо было вернуться назад, в деревню, — сказала Аделе. — Но он обещал подняться снова сюда завтра вечером.
— Чудесно, — сказал Свег. — Нам может понадобиться его крестьянская сметка.
В камине потрескивал огонь, и по замерзшему телу Бенедикте разливалось тепло. Оказалось, что немцы были неплохо обеспечены продовольствием, на столе был собран вкусный обед, и трое новоприбывших смогли как следует поесть.
— Как хорошо, что нам не придется больше ночевать в этом страшном доме в Ферьеусете, — сказал Сандер.
— Да, а особенно тот запах, — сказала Бенедикте с недовольной гримасой. — Он был невыносим. Особенно посреди ночи, когда я увидела эти глаза.
Об этом немцы и Мортен ничего не знали, и Бенедикте пришлось рассказать. Они смотрели на нее с удивлением, и Сандер пояснил:
— Да, Бенедикте не такая, как мы. Она обладает способностями, в которых мы, простые смертные, не очень-то разбираемся.
На нее стали смотреть с нескрываемым почтением. Все они пробыли достаточно долго в Ферьеусете, чтобы больше не посмеиваться над сверхъестественным.
Бенедикте, которая весьма внимательно относилась к таким вещам, заметила ледяное молчание, установившееся между Аделе и Мортеном Хьортсбергом. «Здесь что-то случилось», — подумала она. Ей не совсем это нравилось, поскольку она также замечала многозначительные, манящие взгляды, которые Аделе посылала Сандеру Бринку.
«Ее интерес направлен на другой объект, — подумала Бенедикте. — Она теперь хочет быть вместе с Сандером. Она, должно быть, порвала со своим возлюбленным женихом».
Бенедикте снова почувствовала боль в груди. Ведь она так хорошо понимала Аделе. Сандер был в тысячу раз привлекательнее, чем этот надменный Мортен Хьортсберг.
Свег решительно произнес:
— Теперь я хочу знать, что вам известно о Ферьеусете. Вы ведь провели там достаточно времени, не так ли?
Тот немец, который был наиболее силен в норвежском, ответил:
— Мы пробыли здесь некоторое время осенью, чтобы найти наших друзей. Пришлось снять этот дом…
— Подожди, — сказал Свег. — Я понимаю это так, что вы пришли сюда в первый раз двумя группами?
— Да, точно. Мы были в пешем походе по горам Норвегии, и случайно услышали о Ферьеусете, история которого заинтересовала нас. Случилось так, что я и еще один приятель пришли в первый день. Нас предупредили в деревне внизу, что здесь, наверху, не все в порядке. Призраки и тому подобное. Но мы лишь посмеялись над этим. Ах, если бы мы только послушались их!
— Что случилось?
48 
