128 
От плененного Пегаса тоже не вышло толку. Грифон, сколько ни возилась с ним сильфида, подчиняться не желал. В конце концов Хельги плюнул, отвязал нос и отпустил упрямую тварь на все четыре стороны.
– Какая разница, – утешал он Энку. – Одного грифона на восьмерых в любом случае мало.
Сильфида шипела от злости и бормотала себе под нос об идиотских крылатых уродах и недоделанных демонах. А Рагнар опять испытывал угрызения совести. Ведь это из-за него компания потеряла неделю в Оттоне. За это время вполне можно была добраться если не до Перевала, то по крайней мере до Эскерольда.
Остальным тоже было невесело. Что ни говори, положение сложилось аховое. Они находились в самом сердце исконно человеческих земель. Здесь и в мирное время не очень-то жаловали нелюдей. Случалось всякое: не открывали городских ворот проезжим эльфам и гномам, громили лавки гоблинов, сгоняли с мест водяниц и лесовиков… Страшно подумать, что сталось с этими существами теперь!
Впрочем, жизнь людей за минувший год тоже не улучшилась.
Местность обезлюдела настолько, что до самых предместий Эттесса путники шли, почти не таясь. Даже в давние годы страшного нашествия орков Срединные Земли не знали столь жуткой разрухи. Кисли под осенними дождями печальные поля, поросшие глухим бурьяном. Не вспаханные, не засеянные, не убранные. Стрелы, копья, кости – вот весь урожай минувшего лета. Лишь каменные изгороди и развалины очагов отмечали теперь места, где недавно были деревни и фермы. Бездомные собаки сбивались в стаи, превращались из друзей человека в опаснейших его врагов. Одичавшие кошки охотились на тощих крыс, дожиравших последние крохи былого благополучия.
Величавые замки староземской знати смотрели на мир пустыми, черными от копоти провалами окон. Над черными, обугленными балками крыш вились черные, будто тоже обугленные, вороны.
По обочинам разбитых коваными сапогами дорог валялись непогребенные останки разной степени свежести. Скагаллы и простые виселицы торчали тут и там как верстовые столбы. На кладбищах не было числа развороченным могилам, к ним вели проторенные тропки – войны и беды всегда плодят упырей.
Нежить процветала. Жизнь еле теплилась по землянкам, подвалам и погребам. Но даже эта жалкая, голодная, оборванная, загнанная в угол жизнь продолжала нести гибель иной жизни. Везде, где уцелели люди, были и страшные амулеты с головами, нет, не эльфов, конечно: не осталось в этих краях ни эльфов, ни гномов, ни вездесущих торговых гоблинов.
Теперь от проклятого Инферна спасались, насаживая на неструганые колья головки мирных домовиков-брауни – тех самых, которым хозяйки на праздник выставляли тарелки с кашей и сливками, чтобы были счастье и достаток в доме, – головки скромных и услужливых домовых гоблинов, маленьких ундинок-ручейниц, проказливых лесных пикси. Не щадили даже фей-ночниц. Колья для них, понятно, не годились, использовали соломинки и прутики. Их втыкали в щели дверного косяка.
Это зрелище доконало Хельги. Он высадил дверь землянки, шагнул внутрь и скоро вышел оттуда, брезгливо вытирая меч пучком соломы.
Ильза, Эдуард, даже Рагнар смотрели на него с испугом.
– Простите, – прошептал демон и отвернулся.
А вечером Ильза сказала убежденно:
– Я хочу вступить в Гильдию учеником.
Меридит закашлялась, поперхнувшись кипятком:
– С ума сошла? Зачем?
– Не хочу больше быть человеком. Я разлюбила людей. Хочу быть никто, как Эдуард.
Еле отговорили.
Чем ближе к Эттессу, тем больше скагалл встречалось на дороге. Скалили зубы, таращили глазницы – пустые, но всевидящие.
– Силы Стихий! – ужасался эльф. – Где они набрали столько насильников?!
– Учитывая, что это земли Эттесса, я бы спросила, где они набрали столько девственниц, – хмыкнула Энка. – А за насильниками дело не станет, тем более в войну.
Хельги решил посмотреть, как выглядит скагалла в Астрале, и не впечатлился. Просто черная плоская спираль вроде улитки-катушки. В центре нить яркая, постепенно сходит на нет. Последние обороты соседних спиралей перекрываются. Вполне логичная конструкция. Попытаться, что ли, уничтожить? Вон ту, дальнюю, чтобы ненароком своих не задеть.
Попытался.
– Хельги, – попросила Меридит, созерцая гигантскую дымящуюся воронку диаметром шагов пятьдесят, – ты лучше их не трогай. Пусть себе стоят. От них, право же, вреда меньше, чем от тебя. Теперь придется в обход по полю тащиться. Изгваздаемся как свиньи.
128 
