Особенно,... 
114 
Так и маемся. Темноты боимся, ночью по избам хоронимся. Туда им хода, видно, нет. Поцарапают, поколотят в дверь, повоют, да на рассвете прочь и уйдут. А нам убытки считать. Обеднели совсем. Нет, видно, срок пришел с насиженного места сниматься. Судьба так повернула.
– И колдовство их не берет? – по-детски округлив глаза, спросила Ильза.
Старушка с досадой отшвырнула связку ключей.
– Не берет! Хоть ты тресни! Все средства от нежити перебрала! Уж такую пакость варила, какую теперь и не помнит никто. Бабка покойница меня научила, да строго-настрого наказывала без крайней нужды не вспоминать… Не берет!
– Так, может, они живые? С оружием на них выйти не пытались? – тихо спросила Энка.
– Как не пытались? Выходили мужики, кто с вилами, кто с лопатой, кто с давних времен копье припас… И где нынче эти мужики?
– Где? – машинально переспросил Рагнар.
Старуха горько вздохнула в ответ.
– А в других деревнях какая ситуация? – подал голос Хельги. До сих пор он сидел молча, сжавшись в комочек, втянув голову в плечи, будто надеялся стать маленьким и незаметным.
– В Петухах похуже, чем у нас. Совсем разоряются Петухи. Уж и сеять перестали, с огородов живут. Семьями по миру идут… хотя куда у нас идти-то, окромя как к предкам?
В Трех Ключах – с нами вровень. Одни Ходулки покуда в силе. Рынок большой, мы туда, почитай, все добро уж снесли. В работники от нас туда нанимаются… Оно ведь как: к нам лесные гости, почитай, каждую ночь являются, в Ходулки только по полнолуниям и захаживают, когда в самой большой силе пребывают. Там под холмом, сказывают, покоится великий древний колдун, мертвый, а может, и живой. Нежить и остерегается колдуна тревожить…
Ну да и вам, детки, спать пора. Завтра вам путь дальний лежит, надо до вечерней зари из наших мест уйти. Это я, старуха, храбрая такая, пустила на постой. В других селах ведьм нет, простой народ вас забоится. Вон вы какие воины грозные, да и не нашей породы половина. Никто дверь не отворит. Спите, спите…
Ночью на улице творилось нечто дикое. Выло тоскливо и жутко. Гремело колодезными цепями, ведрами, барабанило в запертые двери и ставни. Тяжело бухало по крыше, шарило у трубы.
– Чур, чур меня! – затравленно шептала старуха.
Какой уж тут сон!
Ильза и Эдуард забились в уголок, сидели, закусив палец – не пристало воинам лязгать зубами от страха. Аолен выглядел бледным и встревоженным. Гном бранился. Энка при каждом новом стуке или вопле так и подпрыгивала. Правда, не от страха. Девицу раздирало любопытство, прямо подмывало распахнуть дверь, поглазеть, кто там, неведомый и страшный, буянит в ночи.
Меридит и Рагнар от нечего делать (все равно не уснешь) зажгли свечу, принялись играть в кости на щелбаны.
А Хельги нырнул в Астрал. И узрел там нечто неожиданное. Вернее, почти ничего не узрел. Если жилище ведьмы было насквозь пропитано сильной, природной, синеватой магией, то страшные магические твари за стеной оставляли в Астрале лишь слабый оранжевый след. Такой бывает от простого амулета для отвода стрел. Вон у Ильзы похожий есть, и у Орвуда, и у Энки… Это не их собственная магия. А собственной в ночных пришельцах, порождённых древней силой, не было вовсе! Или нет, все-таки была, но в такой микроскопической дозе, что за амулетами толком не разглядишь. Меньше чем в Рагнаре!
Вот загадка!..
– Ну, долго ты еще собираешься дрыхнуть, существо ночное?! – бесцеремонно толкалась в бок Энка. – Мы уже яичницей позавтракали. Выходить пора.
– А я никуда не иду, – сообщил подменный сын ярла, перекатываясь на другой бок. – Я остаюсь еще на одну ночь, хочу выяснить, что тут на самом деле происходит.
Мир надо спасать, убеждали его. Нет времени распыляться на отдельные села. Хельги был неумолим. Не желаете оставаться – пожалуйста! Идите дальше. А он потом догонит, через Астрал. Выяснит все и догонит.
Меридит мрачно отложила мешок.
– Не придумывай ерунды. Сам знаешь, никто тебя тут одного не оставит.
– Тогда смиритесь с неизбежным.
Смирились, куда деваться. Целый день просидели у гостеприимной ведьмы, чтобы не тревожить и без того затравленнее население.
«Ой, ой, – причитала старушка, вытирая слезы кончиком чистенькой косыночки. – Ой, что удумали! Ой, сгинете, ой, пропадете ни за грош. Ой, бедные детки!»
Аолен подсел к Хельги, продолжавшему бессовестно дрыхнуть, не обращая внимания на терзания хозяйки. Тихонько потряс за плечо. Спросил шепотом:
114 
