25 
— Бронированному человеку конец, мой господин. Использовать его больше нельзя.
— Он выполнил то, что ему поручили? — прошипел Тенгель Злой у него в голове.
— Нет. Они уехали.
Номер Один дождался, пока Тенгель Злой успокоится.
— Ладно, тогда Бронированный человек мне больше не нужен, — заключил ужасный Тенгель. — Я продлил время его жизни, чтобы использовать сейчас его неисчерпаемую силу и бессмертие. Но теперь он не нужен. Отойдите все!
Номер Один приказал своим людям сделать это. И Бронированный человек, который как раз готовился пережить блаженство во второй раз, стонал и рычал в почти безрассудном экстазе. Ему казалось, что он весь словно растворяется в этом блаженстве. Именно это и произошло. Удивленные мужчины увидели, как он истончился почти до тумана. Последнее, что они видели, была блаженная улыбка, а потом мир померк у него перед глазами.
Бронированный человек бесследно исчез с пригорка, где только что сидел. Наконец Эрлинг Скогсруд закончил свою земную жизнь.
— Никогда не видел подобной чертовщины, — медленно выдохнул один из мужчин.
— Да, если бы все могли умереть так, — пробормотал второй.
И они глупо засмеялись — все, за исключением Номера Один, который в ярости приказал им прекратить болтовню.
— Наши враги ушли, — прошипел он, и все задрожали от страха. — В погоню!
— Да, но где же они? — жалко спросил кто-то.
Номер Один сосредоточился.
— Они едут на север и далеко уйти не могли. Вы должны сделать все, чтобы догнать их! Потому что наш господин не терпит, когда дело не доводят до конца. Вы только что видели, как поступают с тем, кто не выполняет приказ!
Да, они видели.
— Но мы же не можем догнать автомобиль.
— Мы пошлем других его остановить. Вам надо только следовать за ними и делать свое дело.
— Не надо было нам уезжать, — пробормотал Марко. — Лучше было бы встретить их там.
— А мне кажется, мы поступили правильно, — ответил Руне.
— Если бы мы остались, Бронированный человек рано или поздно раздавил бы автомобиль. А поскольку мы его сохранили, мы их опережаем, и у нас есть преимущество.
— Да, ты прав, конечно. Халькатла, ты хорошо поработала. Хотя это и было довольно… нетрадиционно.
Она вертелась на заднем сиденье.
— Хуже всего то, что я сама ужасно возбудилась. Неужели никто из вас не может мне помочь?
— Нет, — коротко ответил Марко. — Само пройдет.
— Слабаки проклятые, — пробормотала она. Она терла одно бедро о другое, вертелась туда-сюда на сиденье, издавая слабые стоны. Но не отваживалась больше обращаться к своим спутникам, она слишком уважала их и не хотела превращать себя в посмешище. Халькатла незаметно сунула руку себе между ляжек. Но это было уже чересчур, и продолжать она не посмела. Она сжала зубы и заползла поглубже в угол.
— Ну-ка, расскажи мне о холодной, заснеженной тундре, Руне! Расскажи о Ледяных Горах перед Таран-гаем!
Они согласно улыбнулись, и Руне уже открыл было рот, чтобы поговорить о таких прохладных и свежих вещах, но тут же и закрыл его.
— Ой-ё-ёй, — зловеще произнес он секунду спустя. — Гляньте-ка туда! Опять дела у нас плохи!
5
В хижине в Довре Ян Мораган встал и нетвердой походкой пошел к умывальнику. Он хорошенько высморкался, а потом сполоснул лицо.
— Прости меня, — пробормотал он, вытираясь полотенцем.
Тува сидела на кровати.
— Нет, только не проси прощения, а то все испортишь!
— Что ты имеешь в виду?
— Неужели ты думаешь, что я привыкла к тому, что люди относятся ко мне, как к жилетке, в которую можно выплакаться? Впервые в моей, на самом деле грешной, жизни появился человек, которому понадобилась моя помощь. Который принял меня как равную. И за это ты должен просить прощения? Это глупо!
— Но ведь твои родители тебя любят?
— Родители запрограммированы на это, они обязаны любить своих детей, независимо от того, как те выглядят. А я к тому же противная не только снаружи, но и изнутри. Меня нельзя назвать ни очаровательной, ни доброй, ни милой, во мне нет ничего из того, к чему так сильно стремятся, о чем все только и говорят. Я просто отвратительная. Настолько отвратительная, что сама себя не переношу. Ян, я ведь впервые почувствовала к кому-то нежность.
25 
