45 
С благодарностью сжав ее руку, Марсель подвел ее к обрыву и сказал:
— Он теперь где-то там, внизу.
Она посмотрела вниз. Прямо под ними находилась глубокая впадина, от которой начиналась долина, спускающаяся в лес. На склонах ее росли редкие сосны, и внезапно…
— Смотри! Вон там! — воскликнула Сага, указывая в туманный сумрак.
На самом дне впадины двигалось какое-то существо. Вот оно оперлось о дерево, совершенно лишенное сил… Сомнений быть не могло: это был Пауль, или Люцифер, в чем они оба теперь убедились. И то, что это был Пауль, а не наводящий на всех страх убийца, было совершенно ясно: никто не мог быть таким высоким и статным, как он, и одет он был столь же изысканно, как и прежде.
— Марсель, смотри, там лежит мешочек с сокровищами Людей Льда. Прямо за его спиной, у него нет сил нести его, он просто уронил все это…
— Теперь он вряд ли на что-то способен, — тихо произнес Марсель.
Тот, что был внизу, поднял руку и в изнеможении провел ладонью по лицу.
— Снотворное, — возбужденно произнесла Сага.
— Да. Ты что-нибудь еще замечаешь?
— Ты имеешь в виду… Да, грохот совершенно прекратился, в лесу стало тихо, если не считать ветра.
И невыносимого эротического томления, по-прежнему переполнявшего ее. Но об этом она ничего не сказала.
— Марсель, тебе не кажется…
— Да, нам удалось улизнуть от него. Я хочу подняться чуть повыше, чтобы осмотреть окрестность. Возможно, нам удастся увидеть населенный пункт…
Небо между уступами скал стало уже окрашиваться в цвета рассвета. Серые с позолотой облака обрамляли огненно-красное марево.
Но в долине еще царствовала тьма.
Стоя на краю обрыва, Сага смотрела на того, что был внизу, не в силах поверить совершившемуся чуду. И она почувствовала неописуемое облегчение, увидев, как он, беспомощно сделав несколько шагов, упал в траву лицом вниз и остался так лежать, вытянув вперед руки.
Все было кончено. Изнурительный страх остался позади.
На глазах ее были слезы радости.
— Мы свободны, Марсель, мы свободны! Мы одолели самого Люцифера, падшего ангела света! И теперь нам нужно просто уйти отсюда!
За ее спиной раздался оглушительный треск. Она повернулась. На выступе скалы стоял Марсель с гордой улыбкой на губах.
Но это был не тот Марсель, которого она знала. Он был огромного роста, и черты его лица были нечеловечески благородны. Вместо одежды на нем было черное рубище, кожа его была почти черной, волосы цвета воронова крыла развевались на ветру. Руки его упирались на темный сверкающий меч. И над его головой, на фоне кроваво-красного заката, были сложены два огромных черных крыла.
9
Сага упала на колени, закрыв лицо руками.
— Нет! Нет! — умоляла она. И она услышала его голос — он был мощным, словно звучал в зале с гулким эхом.
— Не бойся, Сага! Этот меч не для тебя. Это просто мой атрибут.
Убрав с лица руки, глазами, полными слез, она смотрела на устрашающе-спокойное, невероятно красивое лицо чудовища.
— Вы не поняли меня, Господин. Я не боюсь. Нет, я люблю Марселя… и я была уверена…
— Что у вас впереди будущее? Ты получишь это, Сага. Но не здесь.
— Что вы хотите этим сказать?..
— Мне отпущено здесь совсем мало времени, и оно уже на исходе. Разве не хотела ты когда-то спуститься ко мне вниз?
Ей стало дурно при мысли об этом.
— Да… Это так. Но я не могу, Господин. Мне нужно выполнить мою жизненную задачу. Бывший ангел света улыбнулся.
— Да, у тебя есть предназначение в жизни, — сказал он. — Это важно. Очень важно. Ты должна выполнить эту задачу.
Его огромные крылья подались назад и исчезли, меч растворился в воздухе. Существо, напоминающее одновременно Марселя и демона, спустилось к ней и помогло ей подняться. Прикосновение его руки вызвало в ее крови настоящую лихорадку.
Сага посмотрела ему прямо в глаза — ласковые, пугающие, блестящие, как… нет, как ей могла прийти в голову мысль о козлиных глазах? Такая смехотворная мысль! Но от этой мысли у нее по коже побежали мурашки.
Строгая серьезность Марселя! Теперь она поняла, откуда это у него было. От этого существа с пронизывающим насквозь взглядом, существа настолько властного и почитаемого всеми, что даже самая нежная улыбка на его губах не могла отнять у него этой серьезности.
45 
