42 
— Не хочешь чего-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, мне нужно ехать домой и ложиться спать.
Ей не хотелось расставаться с ним, и она тоже вышла во двор. Темнота создала вокруг них интимное настроение.
— Какая темная ночь! Ты найдешь дорогу домой?
— В любом случае конь привезет меня.
Слова, слова… когда ее переполняет желание доказать ему свою преданность, стать на его сторону, когда над ним и его отцом нависла смертельная опасность.
— Маттиас, я…
Он старался поймать в темноте ее взгляд.
— Да, почему же ты не продолжаешь?
— Нет, не обращай внимания.
— Нет, я хочу все знать. Опять убежал кот? И ты не осмеливаешься попросить проводить тебя туда?
— О, нет, я думаю не про кота! Кот теперь успокоился — не так уж хорошо жить одному в избушке, где не дают молока!
— Так о чем же ты думаешь?
Она вздохнула, собираясь что-то сказать, но так и не решилась. Потом, наконец, нашла нужные слова.
— Ты мог бы… ненадолго… нет, надолго задержаться здесь? Мне надо тебе кое-что сказать?
— Хорошо, я задержусь.
— Если хочешь, войдем в дом.
— Нет, я уже взнуздал коня. Можно здесь?
— Хорошо, я сейчас…
Она побежала в дом, пробралась в кабинет Калеба, стащила лист бумаги и окунула гусиное перо в чернильницу. И принялась писать своим корявым почерком — ведь много лет прошло с тех пор, как мать обучала ее правописанию.
«Дорогой Маттиас!
Мне так много нужно сказать тебе, что путаются мысли, а времени у меня так мало. Я не могу говорить тебе об этом, потому и пишу. Трудно объяснить мои чувства к тебе, ты мне очень и очень нравишься, так что это хорошо, что ты не можешь посвататься ко мне, иначе я сказала бы «да» — и тогда все сочли бы просто безумием, что лучший в округе человек выбирает себе такое ничтожное существо. Но я ничего не могу поделать с тем, что ты мне нравишься. Ты сказал, что я могу придти к тебе, если у меня будет в этом нужда. Но я нуждаюсь не в первом встречном, мне нужен человек, который мог бы понять меня и помочь разобраться в таинственном мире любви, мне нужно чувствовать себя любимой, отдавать себя целиком. Я не хочу утверждать, что мои чувства — это и есть любовь, потому что о ней я мало что знаю, у меня есть только тоска — тоска о том, чтобы быть рядом с тобой. Прости мое бесстыдство, но так оно и есть. Что такое любовь? Это когда тебе беспредельно кто-то нравится и когда ты нуждаешься в человеке не так, как в остальных? Я не знаю.»
Получилось совершенно невразумительное письмо — но ведь утром он останется один на один с ужасным обвинением! Он нуждается в ней, ему необходимо чувствовать, что она верит в его невиновность.
Она поставила подпись: «Твоя верная подруга Хильда». И испытала при этом неприятное ощущение от того, что написала это неправильно. У нее уже не было времени исправлять, она и так заставила его слишком долго ждать.
Но она полагала, что нужен был еще постскриптум.
«Все, чего я желаю, так это того, чтобы ты, как мой лучший друг, знал о моей тоске. Знал, как много ты значишь для меня. Ты как-то говорил про огонь внутри меня — и ты был совершенно прав. Мне ужасно стыдно, я оказалась не такой раскованной, как думала, но ты получишь это письмо таким, как оно есть.»
Она побежала вниз со свернутым в трубочку листком бумаги. Он по-прежнему ждал ее, терпеливо стоя рядом с конем.
— Вот возьми, пока я не передумала! — выдохнула она. — И прочитай, когда приедешь домой! Возможно, тебе придется потрудиться, потому что там много зачеркнутых слов и ошибок, но я не могла заставлять тебя долго ждать…
На его лице появилась серьезная улыбка.
— Значит, все это идет из самого сердца? Без всяких прикрас?
— В этом можешь быть уверен!
— Хильда, ты плачешь?
Она не замечала этого и плакала, сама не зная, почему. Возможно, скорбя о его судьбе, теряя веру в себя, устав от окружавшего ее всю жизнь зла…
— Это ничего… Тебе нужно спешить!
И она со всех ног бросилась в дом, захлопнув за собой дверь. Но она осталась стоять у порога, прислушиваясь к стуку копыт.
«Правильно ли я поступила? — думала она. — Не спутала ли любовь с состраданием?»
То, что она написала, было правдой: она не могла определить свои чувства к Маттиасу. Потому что это был человек, которым она могла восхищаться, которого могла уважать и который мог утешить ее. Она знала, что любит его душевные качества. Но его самого… Он не обладал тем мужеством, которое было у Андреаса и которое неодолимо влекло ее.
42 
