28 
– М м м… иногда я передавала кое-чего Стибу или охраннику этому…
– Лоуэту?
– Если сами уже все знаете, чего спрашиваете?
– Что именно ты ему передавала?
– Ну, может, порнушку с детишками иногда. Да, был у него такой грешок, ну а я кто была такая, чтоб его осуждать?
– Это все?
– Еще, может, приборчики всякие…
– Какие?
– Да не знаю я, честное слово, я в этой фигне не понимаю. Он мне давал список, я шла, покупала. Даже почти все на свои деньги. Сволочь. Говорил, хобби у него такое, а в тюрьме электронику держать не дают. Ну подумаешь, вреда ж никому от этого не было. Он такой милый был. Куколкой своей называл. Меня никто раньше куколкой не называл. И еще цветы мне посылал. Два раза.
– Как романтично.
– Ага, я тоже так подумала, – Дэб ссутулилась, мрачно разглядывая содержимое кружки. – А потом он меня отшил, и теперь оказывается, он взаправду все это с детьми вытворял. Надо было самой до всего дотумкаться, но я ж говорю, у меня тогда проблемы были. Когда не на зелье, все совсем по-другому выглядит.
– Если Макквин выйдет с тобой на связь, звони мне. – Ева протянула визитку. – Если придет, дверь не открывай. Вызывай девять-один-один и звони мне.
– Теперь-то уж вызову.
– И сделай себе одолжение, не звони Стибблу.
– Мне с этим… разговаривать больше не о чем. А он мне реально нравился. Псих больной.
– Ну и что ты думаешь? – спросила Ева по дороге к машине у Пибоди.
– То же, что и ты. Она рассказала правду. Но я считаю, Макквин, как отшил ее, так о ней даже и не вспоминал. И вряд ли решит к ней наведаться.
– Согласна. Но зато она со страху все вспомнила и нам выложила. И у нас теперь есть показания, что Стиббл работал посредником.
– И нам теперь с этим сукиным сыном будет о чем поговорить.
– Это уж как пить дать.
5
Стиббл снимал крохотное помещение на первом этаже, где устраивал терапевтические сеансы для наркоманов и им подобных. Там Ева с Пибоди его и нашли. Живьем, подумала Ева, Стиббл походил на крысеныша даже больше, чем на фото. Жиденькая кудрявая бороденка лишь подчеркивала его торчащий вперед подбородок, а очки с розовыми стеклами на его микроскопическом крючковатом носу делали его физиономию только глупее.
Очки, белый балахон, тощая косичка и кожаные браслеты на худых лодыжках создавали образ чего-то среднего между экзальтированным фри-эйджером и современным монахом.
Что, вероятно, и было его целью.
Стиббл и еще трое сидели на полу вокруг какой-то пирамидки. На заднем плане побрякивали и звенели арфы с гонгами.
Стиббл прервал беседу и радушно заулыбался вошедшим.
– Добро пожаловать! Мы только что начали нашу визуализацию. Пожалуйста, присоединяйтесь. Как к вам лучше обращаться?
– Лейтенант, – ответила Ева, вытаскивая жетон. – И можешь начать визуализировать поездку в участок.
– Что-то случилось?
– Случилось. Айзек Макквин случился. А ты, так уж случилось, получая от государства зарплату, подрабатывал, устраивая ему собеседования с претендентками на роль напарницы.
– Вас кто-то ввел в заблуждение, – ответил Стиббл, складывая руки на груди. – Давайте все проясним. Через сорок минут у меня закончится занятие, так что если вы соблаговолите…
– Ты сам встанешь, – ласково спросила Ева, – или тебе помочь? Занятие окончено, – оповестила она коленопреклоненную тройку.
– Эй, я за него заплатил! – возмутился один из страждущих.
Ева осмотрела подавшего голос – тощий, небритый, взгляд вымученный.
– И сколько он с тебя содрал?
– Семьдесят пять баксов. Льготный тариф для первого занятия.
– Приятель, тебя надули. Пибоди, дай этому джентльмену адрес ближайшего центра реабилитации. Занятия там бесплатные. На полу там, конечно, не сидят и на пирамиды не пялятся. Зато там дают более-менее съедобный кофе с печеньем.
– Я решительно протестую против намеков на то, что я…
– Рот закрой, – бросила Ева Стибблу. – Простите, что прерываем занятие, – обратилась она к остальным. – Вашему преподавателю требуется кое-куда проехать.
– Давайте встретимся в другой день! – вскакивая, возопил Стиббл в попытке остановить паству. – Пожалуйста, не дайте этому досадному происшествию совратить вас с пути к здоровью и благополучию!
28 
