152 
Имперские кавалеристы вскочили в седла, похватав копья и выхватив мечи. Кэлен взмахнула мечом и подняла жеребца на дыбы.
– Вы трусы! Вам никогда не догнать и не победить меня! Вы все умрете смертью трусов от руки Матери-Исповедницы!
Когда передние ноги коня опустились на землю, она вонзила шпоры ему в бока. Жеребец рванул в бешеный галоп. Кара неслась слева от нее, д'харианцы летели следом, а за ними мчались несколько тысяч разъяренных имперских кавалеристов.
Поскольку все происходило на краю лагеря, им не потребовалось много времени, чтобы вылететь на открытую местность. По пути Кэлен не упускала ни единой возможности зарубить всех, кто подвернется под руку. Было слишком темно, чтобы разглядеть, мужчины это или женщины – да и какая, собственно, разница? Кэлен хотела перебить всех. Всякий раз, как ее меч опускался на кого-то, разрубая мышцы или кости, она испытывала огромное удовольствие.
На полной скорости они вылетели за последние лагерные костры и нырнули в чернильную тьму ночи. Кэлен, низко пригнувшись к мускулистой шее жеребца, неслась на запад, надеясь, что в земле нет никаких ям. Если они попадут в яму, то все кончится не только для лошади, но и для самой Кэлен.
Она неплохо знала местность, пологие холмы и обрывистые берега впереди. Даже в темноте она представляла, где находится и куда мчится. В кромешной тьме имперцы будут вынуждены следовать за светящимися пятнами на крупе ее коня, полагая, что кто-то из их магов сумел подобраться достаточно близко и пометил жертву. В предвкушении расправы они обезумеют.
Кэлен плашмя шлепнула коня мечом, подгоняя и приводя в бешенство. Теперь они уже были далеко от поля битвы и мчались по полям и долам.
Ее солдаты неслись следом, но, как и было приказано, оставляя свободное пространство, чтобы преследователи отчетливо видели светящиеся пятна. Когда Кэлен посчитала, что они уже достаточно близко к цели, она свистнула – и увидела, как за спиной солдаты, ее защитники, брызнули в разные стороны, растворяясь во тьме. Больше она их не увидит до возвращения в д'харианский лагерь.
В спину ей светили отдаленные пожарища имперского лагеря, и Кэлен отчетливо различала темные силуэты мчащихся во весь опор вражеских кавалеристов. Они наверняка не сводили голодных глаз со светящихся пятен на ее коне – единственного, что они могли видеть в кромешной тьме.
– Далеко еще? – спросила Кара, скакавшая рядом.
– Должно быть...
Кэлен замолчала, увидев на мгновение то, что было прямо перед ней.
– Сейчас, Кара!
Она едва успела убрать ногу, как лошадь Кары подлетела вплотную. Кэлен вцепилась в плечи Кары. Рука Кары плотно обхватила ее за талию и сдернула с седла. Кэлен напоследок еще раз огрела своего коня ребром меча. Захрапев, жеребец сломя голову понесся во тьму.
Кэлен перекинула ногу через круп лошади Кары, вложила меч в ножны и ухватилась покрепче за талию Морд-Сит, а та резко повернула голову коня влево, понуждая на полном скаку круто повернуть в сторону. Очень вовремя.
На мгновение Кэлен увидела внизу, в темных ледяных водах Драна, тусклое отражение звезд, мелькнувших в просвет между облаками.
На мгновение она испытала острую жалость к своему удивленному, испуганному и растерянному жеребцу, когда тот на полном скаку сорвался с обрыва. Бедное животное пожертвовало жизнью, чтобы увлечь за собой многих. Наверное, конь так и не понял до конца, что произошло.
Как и имперская кавалерия, следовавшая во тьме за светящимися пятнами. Это – ее страна, ее Срединные Земли. Кэлен эти края знала. А они – захватчики, чужаки, и местность им незнакома. Даже если в последнее мгновение они и увидят, несясь во весь опор в кромешной тьме, что их ждет, у них нет ни малейшего шанса избежать своей судьбы.
Впрочем, Кэлен искренне надеялась, что эти люди все же сообразят, что происходит. Буквально перед тем, как рухнут в ледяную темную воду, до того, как безжалостные воды Драна примут их в свои смертельные объятия и увлекут на дно. Она надеялась, что каждый из этих мерзавцев сдохнет жуткой смертью в черных глубинах коварного Драна.
Мысли Кэлен потекли по другому руслу. Теперь д'харианцы могут уснуть спокойно, одержав победу над врагом и вкусив сладость мести. Однако она обнаружила, что ее собственную жгучую ярость эта победа не удовлетворила.
Довольно скоро лошадь Кары перешла на рысь, а потом на шаг. Топота копыт впереди слышно не было, стояла лишь холодная зимняя тишина. После рубки, шума, гама и столпотворения в лагере Имперского Ордена тишина пустой равнины несколько подавляла. Кэлен казалось, что она лишь ничтожная песчинка где-то в пустоте.
152 
