65 
— Да идиоты полные! — на этот раз не машинально, а с большим чувством подтвердил Иван… и снова пережил некоторое потрясение, причина которого на этот раз была в Кьетте. — Слушай! Никак не пойму, ты что, мысли, что ли, умеешь читать?
— Я? Мысли? С чего ты взял? — Нолькр выглядел не менее потрясенным такой постановкой вопроса. — Разве такое вообще бывает?!
— Да вот только что я стал думать о том, что не хочу возвращаться домой прямо сейчас, а ты мою мысль продолжил вслух, будто мы с тобой об этом говорили!
— А мы не говорили разве?! — Кьетт от волнения даже немного побледнел. — Ты разве не сказал типа «какого дьявола я там забыл, родители больше не волнуются, с сессией все равно уже пролетел, куда спешить…»?! Может, ты сказал и не заметил?!
— Нет, он ничего подобного не говорил! — заверил встревоженный снурл. Он сказал только «ага!» и потом долго молчал.
— С ума сойти! — Кьетт схватился за голову, будто проверяя, в порядке она или какая-то беда с ней приключилась. — Выходит, я по правде твою мысль прочитал?
— Выходит! — Голос Ивана звучал едва ли не обвиняюще. — И это не в первый раз уже!
— Ох, прости! — От раскаяния нолькр не знал куда деваться. У человека был очень взвинченный вид, и он вообразил, будто глубоко оскорбил его своим невольным проникновением в сокровенное. — Я не нарочно, честное слово! Я не хотел, оно само вышло! Именем императора Ре-Веденара клянусь!
— Тебе что, так дорог император Ре-Веденар? — усмехнулся Иван. Если бы у него на родине кто-то поклялся именем Владимира Владимировича или там Дмитрия Анатольевича, он бы ровно в грош оценил такую клятву.
— Нет, Ре-Веденар изверг и тиран, его все ненавидят, — пояснил Кьетт. — Собственно, с ним мы все и воюем. Но он необыкновенной силы маг, земное воплощение бога Ригенда. И если поклясться его именем, а клятву нарушить, то клятвопреступника ждет скорая мучительная и неотвратимая гибель.
— Ужас какой! Больше так не клянись никогда! — потребовал Иван.
— Хорошо, не буду, — поспешно согласился нолькр, он на что угодно готов был пойти, лишь бы загладить свою мнимую вину.
— А почему вы не клянетесь именем самого Ригенда, непосредственно, так сказать? — Этот вопрос заинтересовал Болимса Влека с юридической точки зрения. — Мне думается, такая клятва была бы еще надежнее.
— Потому что имена богов не принято поминать всуе. Говорят, грешно. А императоров — ничего, можно, — немного подумав, растолковал Кьетт. На самом деле он был очень далек от всех религиозных тонкостей и премудростей, просто поступал, как все, не углубляясь в причины.
— Ну ладно! — очень торжественно, в совершенно несвойственной ему манере объявил Иван. — Поговорили, и хватит! Вперед, на подвиги, друзья мои! — и с видом Наполеона под Аустерлицем первым переступил внешний рубеж.На самом деле это он так прикалывался. Кьетт понял и хихикнул, он был рад, что спутник больше не сердится. А Болимс Влек — не понял и смущенно потупился: на подвиги ему очень не хотелось.
…День шел за днем, вокруг не менялось ни-че-го! Похоже, Пустошь не собиралась быть милостивой к пришельцам из чужих миров. Больше всего они боялись потерять нужное направление, потому что ориентиров не было никаких. Иван в первый же день старательно изучил камни, надеясь в будущем определять стороны горизонта по ним. Но привычной закономерности не выявил. Та белесая слизистая дрянь (плесень, что ли?), что покрывала их подножия, разрасталась совершенно хаотично, и с южной стороны было ее ничуть не меньше, чем с северной. Не мог помочь и ход светил — его не было вовсе. С вечера примерно до полудня небо было кровавым, потом ненадолго желтело, чтобы к вечеру побагроветь вновь. Обычно по нему шли тучи страшного сизого цвета, но, даже когда их уносило ветром, солнечный диск так и не показывался на глаза, прятался за мерцающей пеленой магии. О луне и звездах вовсе речи не шло. В столице, на рынке, нолькр купил компас, это полезное изобретение уже состоялось в здешнем мире. Ха! Наивный! В Пустоши прибор работать отказался моментально, стрелка крутилась как заведенная и показывала что угодно — может, погоду на лето, может, собственное настроение, но только не направление на север.
Устраиваясь на отдых на очередном камне, чертили на его поверхности стрелку, чтобы не забыть, откуда пришли и куда идти. Потому что стоило ненадолго сомкнуть глаза — и представление о положении собственного тела в пространстве утрачивалось напрочь. Даже верх-низ странным образом путались в голове, не то что стороны света. Конечно, разом все старались не спать, обязательно выставляли «часового» — но где гарантия, что он тоже не задремлет? Лучше подстраховаться.
65 
