62 
Красивый и известный адвокат Сигурд Сёренсен Витбек с легкостью избежал первых ловушек.
Да, действительно, он был адвокатом Вемунда Тарка по коммерческим делам. Он бы даже сказал, что это была совсем нелегкая задача. Тарк достаточно небрежно обращался с деньгами, а потому нес большие расходы, сам того не понимая.
— Это неправда, — возмутилась Винга. — Отец был очень аккуратным человеком, а счета всегда вела мать.
Председатель постучал по столу:
— Фрекен Тарк, вам дадут слово позже. Не прерывайте, пожалуйста!
Винга извинилась и села на место. Хейке успокаивающе положил руку на плечо девушки. Та ухватилась за нее.
Сёренсен неторопливо рассказывал о своей героической работе по поддержанию Элистранда в хорошем состоянии, хоть дело это было совершенно безнадежное, подчеркнул он.
Менгер попросил Сёренсена представить бухгалтерские книги того времени.
— Таковых не существует, — последовал ответ.
Менгер удивился. Обратившись к Винге, он спросил, сохранила ли она эти книги.
Нет, после смерти родителей она их не видела.
Затем Менгер обратился к суду со следующим вопросом: не считает ли уважаемый суд странным, что семейный адвокат и близкий друг покупает разваливающийся Элистранд на аукционе?
Сёренсен быстро отвечал, что ничего странного в этом нет. На момент покупки он уже не был семейным адвокатом. Это безнадежное занятие он бросил давно, задолго до смерти Тарка.
— Теперь Элистранд снова процветает?
— Да, грех жаловаться.
— Крайне странно! Должно быть, прибыльное дело быть адвокатом, — сухо произнес Менгер. — Прошло не более двух лет с тех пор, как герр Сёренсен приобрел усадьбу, а она уже цветет!
И призвал своего первого свидетеля, фру Анне Пешдаттер.
— Анна, — повернувшись к женщине, радостно воскликнула Винга.
Уже немолодая женщина быстро шепнула:
— Благослови вас Бог, фрекен Винга! Вы чисты и свежи, как ангел!
Хейке закашлялся.
Менгер время от времени трогал себя за грудь — проверить, все ли в порядке.
Начался допрос свидетеля. Да, она работала на Элистранде. Да, много лет. Пока Тарк был жив, все было хорошо! Замечательный человек!
Да, верно, она слышала, как герр Вемунд поссорился с адвокатом в его последний приезд. Незадолго до смерти.
— А когда именно?
— Кажется, на той же неделе. Да, точно, я как раз…
Тут она пустилась в долгие объяснения, которые Менгер вынужден был прервать. Эта информация не имела никакого отношения к делу.
— Адвокат Сёренсен только что рассказал нам, что перестал работать на Тарка задолго до смерти последнего.
— Вовсе нет, герр. Адвокат Сёренсен работал на Тарка вплоть до последнего момента.
Сёренсен зашевелился. Словно стул стал вдруг неудобен…
— Анна Пешдаттер! Расскажите нам о том случае, когда Тарк повысил голос в разговоре с адвокатом.
— Знаете, я никогда не затыкаю уши. Так вот, герр Вемунд кричал, что адвокат подвел его во всем. И возникает впечатление, что герр Сёренсен желает завладеть Элистрандом. «Помнишь, Сигурд, ты говорил… — кричал Тарк… я имею в виду герра Вемунда, — теперь тебе пришел конец. Только ради нашей старой дружбы я не стану подавать на тебя в суд. Ты обязан подготовить мне настоящий отчет. Этот я просто не принимаю!»
Красивое лицо Сёренсена позеленело. Откуда взялась эта баба? Почему его не предупредили, что этот разговор был услышан?
А Менгер продолжал:
— Так адвокат Сёренсен все же вел счета?
— Не думаю. Я, во всяком случае, никогда не видела. Обычно господин занимался этим сам. Фру Элисабет многое в этом понимала. Адвокат Сёренсен помогал только в некоторых делах. По части паев да акций.
— Вы много лет работали на Тарка. Когда вы ушли от него?
— Я была уволена сразу после похорон хозяев.
— Кто вас уволил? Фрекен Винга?
— Вовсе нет. Бедняжка была совершенно вне себя от горя. По-моему, она вообще не понимала, что происходит. Меня уволил адвокат Сёренсен.
— Но он же сам был уволен?
— Он утверждал, что должен помочь семье своего лучшего друга. Что мне оставалось?
— Но ведь это идет вразрез с тем, что адвокат Сёренсен только что сказал сам. Уволили только вас?
— Нет, почти всех. Кто-то нашел новое место работы. Бедная фрекен Винга! Нам было так жаль ее! Она оставалась совсем одна, а мы вынуждены были уходить из Элистранда.
62 
