Особенно,... 
74 
Они легко сориентировались, потому что дорога, на которую они вышли, переходила с одной стороны в непроторенную тропу, а с другой стороны была наезженной.
— Следует ли нам поехать по ней? — скептически произнес Петер.
— Петер Неверующий, — с улыбкой произнес Хейке. — Да, я считаю, что это как раз та дорога, которая нам нужна.
Мира ничего не сказала. Она только с собачьим подобострастием смотрела на плечи и затылок Петера.
Они ехали всю вторую половину дня. Временами в молчании, а временами в оживленной беседе. Примечательно, что обычно оживленный Петер был теперь в подавленном настроении и временами впадал в настоящую меланхолию. А впрочем, в этом не было ничего удивительного, как показалось Хейке: ведь Петер был отчаянно влюблен и получил такой страшный удар!
Но в одном все были согласны: все были неописуемо голодны, и средства их были столь же неописуемо скудными.
— Когда мы, собственно, в последний раз ели? — задумчиво спросила Мира, когда они сделали привал у небольшого озерца. Они собрали много ягод, а Петеру удалось поймать руками великолепную рыбу. И теперь они с нетерпением ожидали, когда она испечется.
— Тс, — произнес Петер. — Когда начинаешь думать о таких вещах, рискуешь рано или поздно сойти с ума…
— Думаю, мы ели в последний раз в Таргул Штрегешти, — сказала Мира. — Но что именно? Никак не могу вспомнить!
— Когда мы несколько дней назад пересекли этот перевал, — пояснил Хейке. — Мы попросту попали в давно исчезнувшие времена. Мы вернулись… В какой год, как ты думаешь, Петер?
Перевернув на углях рыбу и подув на свои пальцы, его товарищ ответил:
— Трудно сказать. Мы знаем, что Феодора умерла в 1618 году. После ее смерти деревня еще некоторое время существовала. Нет, я не знаю точно, было ли это в прошлом веке или в нынешнем. Ну, говори дальше!
— Итак, я думаю, что в трактире мы ели настоящую еду, ту, которую в те времена ели жители деревни. Но в крепости…
— По вкусу она напоминала сено или траву, а то и вовсе была безвкусной, — добавил Петер. — Ты прав, Хейке. В том исчезнувшем времени, в котором мы оказались, Никола, Феодора и кучер были привидениями, посещавшими живую деревню, как того и следовало ожидать. Уфф, нет, во всем этом так легко запутаться! Деревня-призрак с еще более древними привидениями! Во всяком случае, мы сняли с деревни проклятие и спасли бесприютные души усопших, не так ли? Во всяком случае, тыэто сделал, Хейке.
К их удивлению Петер заплакал. Он пытался закрыть лицо руками, но его всхлипы все равно были слышны. Они понимающе молчали, хотя и были смущены, как это всегда бывает при подобных бурных проявлениях чувств. Наконец ему удалось успокоиться, он глубоко вздохнул и патетически шмыгнул носом.
— Я пережил сегодня такие испытания, — сказал он, вытирая слезы. — Как мог я, так восхищавшийся тобой, Хейке, вести себя подобным образом по отношению к тебе? Я был просто мерзким нытиком. А потом взял и ударил тебя топором! Я чуть не убил тебя! Я сам не понимаю, что заставило меня поступить так. Мне хочется умереть, Хейке, я так сожалею о случившемся!
— Ты находился под властью любовных чар Ансиолы, — со знанием дела произнес Хейке. — Я уже тогда понял это, так что я не обращал внимания на твое поведение. Единственной моей ошибкой было то, что я принял это за обычную, земную любовь, считая, что она может сделать из человека все, что угодно. Тогда я еще не знал, что Никола — это злой призрак и что ты поддался ее магии.
— Ты можешь простить меня? — сказал Петер, беря его за руку.
— Я давно простил тебя. Иначе разве я стал бы так стараться вызволить тебя из крепости?
— Спасибо, Хейке! Ты спас мне жизнь! А ты, Мира, тыможешь простить меня? С тобой я тоже вел себя отвратительно.
В ее сияющих глазах светился ответ. Петер был просто шокирован, когда понял, какие восторженные чувства она питала к нему. А он называл ее «коровой»!
Чтобы скрыть свое смущение, он принялся делить на троих рыбу.
Еда дала им новые силы. И уже в сумерках они увидели на дне долины более широкую дорогу, по обе стороны которой лежали деревни. В этой долине текла река.
— Вряд ли это мираж, — осторожно произнес Хейке.
— Нет, эти деревни настоящие, — усмехнулся Петер. — Ведь мы вернулись теперь к перевалу Мурес, друзья мои! И отсюда перед нами открывается путь в цивилизацию!
74 
