Особенно,... 
65 
Виллему исчезла. Зато норвежская шхуна могла продолжать свой нелегкий путь к берегам Норвегии.
Родные Виллему молчали. Женщины плакали, мужчины стояли понурые. Всех мучило чувство, будто они предали Виллему. Принесли ее в жертву.
— А ведь она ждет ребенка, — сказала Ирмелин. — Ребенка Доминика.
Габриэлла побледнела:
— И ты молчала об этом?
— А что изменилось бы? Виллему просила меня не говорить никому об этом.
— Господи, она будет в это время совершенно одна! — воскликнула Эли.
— Не думаю. Она сделает все, чтобы вовремя вернуться домой, — возразила Ирмелин.
— Виллему, доченька, — прошептал Калеб. — Всегда ты куда-то исчезаешь из дома. Всегда с тобой что-то случается!
— Но во многом виновата она сама, — сухо заметил Андреас.
— Это все ее необузданный нрав, — сказал Бранд. — Над ней тяготеет проклятье Людей Льда.
— На этот раз в случившемся нет вины Виллему, — Ирмелин поспешила защитить подругу.
— На этот раз виноваты мы все, — сказал Бранд. — Нам следовало действовать иначе. Но трудно сохранять ясную голову, когда чувствуешь себя ответственным за вас всех.
Родные с ним согласились. Грустным было их возвращение домой.
Каперский корабль взял курс на юго-запад. Для Виллему это было и хорошо, и плохо. С одной стороны она удалялась от дома, но с другой — приближалась к берегу.
Она сжала в кармане рукоятку ножа. Однажды она уже всадила нож в человека и поклялась себе никогда не повторять этого. Сейчас все складывалось так, что ей придется нарушить свою клятву, но она оставляла это на крайний случай.
Виллему не собиралась сдаваться.
Ее заперли в капитанской каюте. Сам капитан остался на мостике, он вел шхуну.
Как ни странно, страха Виллему не испытывала. Она была совершенно спокойна и холодна. В мыслях у нее был только ребенок Доминика — она должна выйти живой из этой передряги. И притронуться к себе она тоже никому не позволит. Она принадлежит Доминику и только ему.
Доминик мог бы помочь ей.
Он уже помогал ей раньше. Они умели передавать друг другу мысли на большом расстоянии. Он всегда чувствовал, когда ей приходилось трудно, чутко улавливал все ее мольбы, обращенные к нему издалека.
Виллему села на капитанский стул и закрыла глаза.
«Доминик! Доминик, будь со мной, защити меня от этого человека, который хочет осквернить нашу любовь! Ты знаешь, что во мне есть неведомые силы. Укрепи их, думая обо мне, будь со мной! Я не собираюсь покориться этому человеку. Ни за что! Скорее я зарежусь своим ножом. Но ведь я теперь не одна! Я в ответе за нашего ребенка. Каким бы он ни был, я уже люблю его. Я хочу, чтобы он родился. Хочу, что бы у него была чистая, неопозоренная мать. Помоги мне, Доминик, помоги мне выбраться отсюда!»
Шаги на трапе прервали ее мольбы. Она вскочила и стояла теперь посреди каюты.
Ключ повернулся в замке, и низкая дверь открылась.
Вошел капитан.
Под потолком слегка покачивался фонарь. На лице капитана играла усмешка.
— Ну вот, наконец-то мы остались вдвоем, — сказал он, расстегнул пояс и бросил на стул шляпу.
Виллему хотелось, чтобы он снял и свой отвратительный парик. Вряд ли капитан может похвастаться волосами. Определить его возраст было трудно. Наверное, около сорока. Или немного больше. Обветренная кожа, видно, капитан редко умывался, потому что въевшаяся грязь подчеркивала все поры и морщины. Крепкие, мелкие зубы. Он был не лишен какой-то грубой привлекательности, но Виллему осталась к ней равнодушна.
— Знаешь, на кого ты сейчас похожа? — спросил капитан. — На дикую кошку. Забавно будет приручить тебя! По твоим глазам я вижу, что меня ждет сопротивление. Это приятно, тем слаще будет победа. До сих пор еще ни одна женщина не устояла передо мной. Как бы женщины ни сопротивлялись вначале, постепенно они становились как воск в моих руках. И самые непокорные потом оказывались самыми страстными. Вот увидишь, моя дорогая!
Он подошел ближе:
— Какая красотка! Такой у меня еще не было. Меня радует предстоящая борьба.
Виллему не двигалась с места.
— Почему ты держишь руку в кармане? У тебя там оружие? — Он усмехнулся.
Виллему вынула нож и бросила его к ногам капитана:
— Возьми его, он мне не нужен.
— Что? Ты уже сдалась? — Капитан был разочарован.
65 
