3 
Порыв ветра бросил ей волосы в глаза, и она ослепла. Преследователь был сзади; она чувствовала его прямо у себя за спиной. «Только бы добежать до моста», — подумала она и на что-то наткнулась.
— Я ждал тебя, — сказало существо, похожее на скелет, с длинными кривыми зубами, одетое в платье Елены. — Послушай меня, Бонни. — Чудовище сжало ее с нечеловеческой силой.
— Ты не Елена! Ты не Елена!
— Послушай меня, Бонни!
Это снова был голос Елены, ее настоящий голос; он не был низким и уродливым, как тот, что говорил с Бонни до этого. Не искаженный омерзительными интонациями, голос звучал настойчиво, доносясь откуда-то сзади. Он ворвался в ее сон, как струя свежего холодного ветра.
— Бонни, слушай внимательно…
Все вокруг таяло — костлявые руки, схватившие Бонни, полуразрушенное кладбище, прогорклый жаркий воздух. На мгновение голос Елены был слышен отчетливо, но потом стал обрываться, как при плохой междугородной связи.
— …Он искажает все вокруг, меняет. А я слабее, чем он… — Несколько слов Бонни не расслышала. — …Но это очень важно. Тебе нужно найти… немедленно. — Голос стал пропадать.
— Елена, я тебя не слышу! Елена!
— …простая магия, всего два ингредиента. Те, что я назвала…
— Елена!
Бонни сидела на кровати, прямая как струна. Она продолжала кричать и никак не могла остановиться.
2
— Вот и все, что я помню, — закончила Бонни. Они с Мередит шли по Подсолнечной улице между двумя рядами высоких викторианских домов.
— Но это точно была Елена?
— Да. И в самом конце она пыталась мне что-то сказать. Но я не все расслышала; поняла только, что это важно, безумно важно. Что думаешь?
— Про сандвичи с мышами и свежие могилы? — Изящная бровь Мередит выгнулась дугой. — Думаю, что это Стивен Кинг пополам с Льюисом Кэрроллом.
«Может, она и права», — подумала Бонни. Но сон все равно не давал ей покоя; он мучил ее весь день, заставив померкнуть прежние тревоги. Теперь же, когда они с Мередит подходили к дому Кэролайн, эти тревоги вернулись с удвоенной силой.
«Надо было все ей рассказать», — думала она, искоса бросая беспокойные взгляды на Мередит. Нельзя, чтобы она пришла туда вот так, ни о чем не подозревая…
Мередит со вздохом подняла глаза на освещенное окошко в доме времен королевы Анны.
— Тебе действительно именно сегодня позарез нужны эти серьги?
— Да, очень нужны, честно-честно. — Теперь было уже слишком поздно. Оставалось делать хорошую мину при плохой игре. — Когда ты их увидишь, они тебе понравятся, — добавила она, чувствуя, что в ее голосе сквозят умоляющие нотки.
Мередит остановилась и с любопытством окинула лицо Бонни быстрым взглядом своих острых темных глаз. Потом она постучалась в дверь.
— Надеюсь только, что Кэролайн не собирается сидеть дома весь вечер. Тогда мы у нее застрянем надолго.
— Кэролайн? В субботу вечером? Не смеши меня. — Бонни слишком долго задерживала дыхание, и теперь у нее начала кружиться голова. Вместо звонкого смеха получилось что-то нервное и фальшивое. — Как тебе такое могло прийти в голову? — продолжала она чуть ли не истерично, а Мередит одновременно с ней произнесла:
— Наверное, дома вообще никого нет, — и нажала кнопку звонка.
И тут за каким-то чертом Бонни пропищала:
— Дзынь-дзынь.
Мередит, которая уже взялась было за дверную ручку, вдруг замерла.
— Бонни, — сказала она тихо, — тебе не хватает кислорода?
— Нет. — В отчаянии Бонни схватила Мередит за руку и с мольбой посмотрела ей в глаза. Дверь стала открываться.
— Ради бога, Мередит, ты только не убивай меня.
— Сюрприз! — закричали три голоса.
— Улыбнись, — прошипела Бонни и толкнула остолбеневшую подругу в залитый светом шумный холл, прямо под душ из конфетти. Расплывшись в широкой кретинической улыбке, она пробормотала сквозь сжатые зубы: — Убьешь меня потом; я это заслужила. А сейчас просто улыбнись.
* * *
Было много дорогих воздушных шаров с напылением из фольги. Было много тщательно составленных цветочных композиций, и Бонни заметила, что орхидеи в букетах идеально сочетаются по цвету со светло-зеленым шейным платком Кэролайн. Это был шелковый платок от Гермес, с листочками и виноградными лозами. «Спорю на что угодно, к концу вечера она воткнет одну из этих орхидей себе в волосы», — подумала Бонни.
3 
