Последние отзывы

  114  

— Вы, чё, в натуре, нюх потеряли? — рявкнул он из машины. — Наколки есть?

Фадей с напарником закивали, стукаясь крепкими подбородками о грудь.

— И чё ждем?!

Братва нерешительно потянулась к добыче. Человек на крыльце среагировал мгновенно и резко:

— Отчихнись, сявки! — по-блатному прошипел он.

При этом правая рука оторвалась от ручки костыля, и пальцы сложились в какую-то замысловатую фигуру, направленную в сторону Фадея. Тот остановился не в силах отвести взгляда. Лучи белого солнца извивались, подобно кобре перед атакой, целясь прямо в глаза.

— Он! — радостно гаркнул Кабан, услышав «феню». — Берем!

— Так он — черножопый! — неожиданно прорвало фадеевского напарника.

— Это как? — опешив переспросил бригадир.

— Как, как! Негр, конкретно! — присоединился Фадей, отодвигаясь на шаг.

И в этот момент последовала месть за «черножопого». Костыль с треском врезался обидчику в колено. Боец взвыл во весь голос. Фадей тут же метнулся вперед, попытавшись сгрести блатного негра в охапку. Нога в гипсе встретила его душевный порыв ударом в пах, по пути сломав палец на правой руке. Фадея согнуло пополам, и он рухнул с невысокого крылечка, подняв фонтан грязи. От резкого движения шляпа съехала на затылок, и вниманию окружающих представилась разъяренная черная физиономия. Отшатнувшись к стене, негр страшно зарычал, оскалив сверкающие белизной зубы:

— Караси потворные! А ну, отскочили, суки рваные! На зоне гарнир хавать будете! На раз петухами покраплю! — Из рукава его выпрыгнула заточка и замысловатой восьмеркой рассекла воздух, издавая зловещее шипение. — Век воли не видать, попишу на заплатки!

Неизвестно чем бы все кончилось, если бы держащийся за колено браток не надел на руку кастет. Кулак с шипастой железной накладкой угодил Мананге в лоб. По счастью, удар пришелся по касательной. Иначе бесхитростная душа простого нигерийского студента отправилась бы на землю предков отдельно от тела. Тем не менее кастет содрал со лба изрядный кусок кожи. В разные стороны брызнули густые багряные капли крови Мишки-Донора, за последнее время и так изрядно потраченной. Пока он сползал по стене, пришедшие в себя братки вышибли из ослабевших рук заточку и скрутили героя. Взвыли моторы, и бригада покинула Лиговку, увозя добычу.

В машине гордый сын Африки, слегка отдышавшись, сплюнул попавшую в рот кровь на бритый затылок водителя:

— Шпидагузы долба!.. — В качестве кляпа Кабан использовал «зенитовский» шарфик. Вместо мешка на курчавую голову была натянута до подбородка раскатанная шапка-менингитка.

Вытирая плевок с затылка" шофер вполголоса спросил:

— Босс, мы точно того взяли?

— Наколки видишь? Феню слышал?

Водитель молча мотнул головой.

— Клиент чё сказал? Увидим — не ошибемся. Наверняка имел в виду папуаса. Только не сказал, чтобы ты не обосрался! Рули и не звезди в пространство!

Заодно убедив неопровержимой аргументацией и себя, Кабан немного успокоился. С шипением хлопнула очередная банка джин-тоника.

Доехали быстро. Кнабаух ждал их в конспиративной квартире на третьем этаже загаженного и вонючего подъезда. Вскользь пробежав глазами по пленнику, Артур Александрович сразу узнал пальто пахана. Пока тот был еще в силе, Мозгу доводилось раз-другой пошутить в узком кругу над причудливым пристрастием Паука к стилю «ретро». Небрежно усмехнувшись себе в воротник, он кивнул боевикам:

— Распаковывайте — и в комнату. — Кнабаух прошел к единственному креслу, стоявшему у стены, и сел не раздеваясь.

Освобожденного от пут пленника ввели двое, придерживая за руки во избежание эксцессов. Артур Александрович смотрел на плоды победы своего разума сквозь полуприкрытые веки. Поначалу его внимание привлек негромкий стук. Потом в поле зрения вплыл источник звука. Грязно-белый гипс чиркнул по паркету и замер. Широко распахнув глаза, Артур Александрович вскинул голову. Нехорошее предчувствие встало комком в горле, а желудок ухнул прямо на мочевой пузырь, вызвав болезненный спазм. Кабан сорвал мокрую от крови шапку с головы похищенного...

Изумленному Мозгу показалось, что на лицо стоящего напротив человека падает густая тень. Он моргнул, но тень осталась непроницаемо черной. Только бело-голубой шарфик свисал изо рта, оживляя картину неожиданностью цветовой гаммы. На святыне каждого зенитовского фаната алели пятна крови. Глаза Кнабауха распахивались все шире и шире. Издав сквозь стремительно синеющие губы сдавленный хрип, он спросил:

  114