Последние отзывы

  34  

Мсье Гильотен прокашлялся.

И нож вверху, в шатровых небесах, устремился вниз, подобно атакующему ястребу. Шепот-шорох-свист-грохот-треск — бабах!

Голова бутафорской фигуры скатилась, отсеченная от тела.

Падая, она почему-то была похожа на голову Вилла, его лицо, искаженное.

Ему хотелось и не хотелось подбежать, поднять голову и повернуть ее, чтобы проверить, есть ли и впрямь сходство с его собственным профилем. Но где взять смелость, чтобы сделать это? Никогда, ни за что на свете он не решился бы опростать эту плетеную корзинку.

Следом произошла вторая вещь.

Механик, стоящий за стеной высокой застекленной будки, повернул какую-то защелку. Тотчас в механизме под дощечкой с надписью «МАДЕМУАЗЕЛЬ ТАРО, ВЕДЬМА ПЫЛЮГА» ожило зубчатое колесо. Восковая женская фигура за стеклом кивнула головой и нацелила свой острый нос на проходящих мимо мальчиков, за которыми следовали остальные. Холодная восковая рука ее поглаживала на полочке «Прах предначертаний». Она была незрячая: веки сшиты вместе черной паутиной ядовитого паука. Ничего не скажешь, добротно вылепленное страшилище, и полицейские расплылись в улыбке, созерцая ее; проходя дальше, они также наградили улыбкой Мсье Гильотена за его номер. Вообще, они явно расслабились и ничуть не сетовали, что их вызвали среди ночи на веселую экскурсию в мир репетирующих акробатов и увечных чародеев.

— Джентльмены! — Мистер Мрак и сонм его картинок, джунгли на каждом боку, извивающиеся египетские гадюки на каждом бицепсе, выступил вперед на дощатом помосте. — Добро пожаловать! Вы как раз вовремя! Мы репетируем наши новые номера!

Мистер Мрак взмахнул рукой, и на груди его оскалили клыки диковинные чудища, а на животе передернулся циклоп, сощуренный диковатый глаз которого помещался как раз на пупке.

«Господи, — подумал Вилл, — это он тащит на себе всю эту ораву или орава на коже влечет его за собой?»

Он заметил, как уродцы на скрипучих помостах, на шуршащих опилках, а с ними врачи и полицейские развернулись, направляя восхищенные взоры на скопище рисованных тварей, которые словно приворожили всех одним слитным движением и наполнили прилегающий воздух и шатровое поднебесье беззвучными возгласами «внимание»!

Внезапно часть наколотых жалом созданий обрела дар речи. Заговорили уста мистера Мрака над каллиграфическим взрывом, столпотворением таранящих друг друга чудищ на его потной коже. Мистер Мрак дал выход органным тонам, рожденным в его груди. Неотъемлемые от него сине-зеленые полчища затрепетали, и так же трепетали реальные уродцы на земляном полу шатра, трепетали пронизанные звуками до мозга костей Джим и Вилл, чувствуя себя уродцами из уродцев.

— Джентльмены! Мальчики! Мы только что отработали новый номер! Вы первыми увидите его! — провозгласил мистер Мрак.

Первый полицейский, не снимая руки с кобуры пистолета, поднял взгляд на великое скопище зверей и прочих тварей.

— Этот мальчик сказал…

— Сказал?! — разразился хохотом Человек с картинками.

Уродцы весело запрыгали, однако тут же угомонились, когда хозяин Луна-Парка, поглаживая и успокаивая свои картинки, что явно подействовало и на уродцев, невозмутимо продолжал:

— Сказал? Но что он видел! Мальчишкам свойственно воображать всякие ужасы на таких аттракционах, верно? Бросаются наутек, когда вдруг возникают уродцы. Но сегодня вечером, особенно сегодня!..

Глаза полицейских обратились на пристегнутые торчком к электрическому стулу мощи из папье-маше.

— Кто это?

— Кто?

Вилл увидел, как в дымчатых глазах мистера Мрака вспыхнул огонь, который он тотчас задул.

— Новый номер. Мистер Электрико.

— Нет! — закричал Вилл. — Поглядите на этого старика! Поглядите!

Полицейские обернулись на его истошный крик.

— Вы что — не видите? — продолжал Вилл. — Он мертв! Его держат только эти ремни!

Врачи уставились на брошенную в объятия черного стула и прочно схваченную им огромную снежинку.

«Боже, — говорил себе Вилл, — мы думали, все будет очень просто. Этот старик, мистер Кугер, умирал, мы приведем врачей, чтобы спасти его, и может быть, он простит нас, может быть, Луна-Парк отпустит нас целыми и невредимыми. А тут… Что будет теперь? Он мертв! Поздно! Нас тут все ненавидят!»

Стоя вместе со всеми, Вилл ощугил холод, который веял от незаземленной мумии, от холодного рта и от холодных глаз под замерзшими веками. Ни один белый волосок не шевелился в ледяных ноздрях. Ребра мистера Кугера под опавшей рубашкой были тверды, как камень, зубы под глиняными губами — холоднее сухого льда. Вынеси его на волю в полдень, и он окутается туманом.

  34