Последние отзывы

  140  

Забыв, где она и что с нею, она стала кричать по-французски:

– На помощь! Ко мне!.. Помогите!..

В ответ раздался дикий рев. И в то же время она почувствовала, как ее раскачивают, бросают, и... вода заглушила ее последний крик.

Она была ледяной, эта вода, кипящая и еще более опасная из-за плывущих льдин. У Марианны появилось ощущение, что она погружается в бездонную пропасть, адский холод которой впивался в кожу. Она непроизвольно забилась, сбросила окутывавшее ее покрывало, затем шаль и вырвалась на поверхность, как вдруг ее нога коснулась дна. Очевидно, здесь был брод и мост нависал над этим бродом, ибо, осушив глаза, она увидела, что находится совсем рядом с бревенчатым устоем, и вскарабкалась на него.

К ее большому удивлению, берег, откуда ее сбросили, показался ей пустынным. Карета стояла по-прежнему, но вокруг нее никого не было. Подумав, что Барбу постигла ее судьба, она поискала глазами по поверхности реки, но ничего не увидела, и сердце ее сжалось. Бедная женщина, очевидно, погибла, не умея плавать...

Окоченев, стуча зубами, Марианна вышла из-под моста, поднялась по откосу и упала на заиндевевшую траву. Сердце ее стучало, как барабан, наполняя уши громовым шумом. Ей необходимо двигаться, если она не хочет умереть, замерзнув. Инстинкт самосохранения был так силен, что она даже не подумала, что снова может попасть в руки ее палачей.

Она поползла по легкому склону. Ее глаза достигли уровня дороги, и... она поняла, что причиной шума в ушах было не только ее сердце: там, в нескольких туазах, между берегом и деревней, казаки бились с кавалеристами... кавалеристами, которые могли принадлежать только к Великой Армии!

Ей показалось, что небо раскрылось над нею. Вцепившись скрюченными пальцами в обледенелую траву, не чувствуя больше ни холода, ни боли, она следила за боем. Он был неравным: десяток кавалеристов против полутора десятка казаков. Они сражались, как львы, но явно терпели поражение. Уже три человека лежали в агонии на снегу, рядом с двумя убитыми лошадьми.

– О, Господи! – взмолилась она. – Спаси их!

Ей ответил громкий клич с вершины ближнего холма. Из-за купы деревьев появился небольшой отряд кавалеристов, человек двенадцать. Вперед вырвался украшенный султаном офицер в генеральском мундире. Увидев, что происходит на берегу реки, он на мгновение остановился, затем, резко сбросив шляпу и обнажив саблю, бросился к месту боя, закричав на добром французском:

– Вперед!..

Дальше было великолепно. Эта горстка кавалеристов обрушилась на казаков с неудержимостью торнадо, опрокидывая, сшибая их с лошадей, освобождая товарищей и сея смерть сверкающими клинками.

И это было быстротечно. За считаные минуты оставшиеся в живых русские умчались в лес, преследуемые одним генералом. Порыв ветра донес его смех.

Вдруг Марианна заметила Барбу и едва не запела от радости. Полька вышла из-за приземистой сосны и бегом пустилась к карете. Марианна встала, хотела бежать к ней, но окоченевшие ноги отказались служить. Она упала, крича изо всех сил.

– Барба! Я здесь! Идите сюда! Барба!..

Она услышала. В одно мгновение она была рядом, обняла ее, смеясь и плача, обещая всем святым целый лес свечей.

– Барба! – простонала Марианна. – Я так замерзла, что не могу идти!

– Подумаешь, важность!

И легко, словно ребенка, Барба взяла Марианну на руки и отнесла ее, дрожащую от холода, к карете. Но там ее опередил мужчина, в котором она узнала генерала.

– Я огорчен, милая дама, но у меня двое раненых!

При звуках этого голоса Марианна открыла глаза и с изумлением убедилась, что недавний кентавр – не кто иной, как Фурнье-Сарловез, нежно любимый возлюбленный Фортюнэ Гамелен, человек, вырвавший ее из когтей Чернышова и дравшийся из-за нее на дуэли в саду на Лилльской улице.

– Франсуа! – прошептала она.

Он обернулся, оторопело посмотрел, потер глаза, затем подошел ближе.

– Видно, я слишком много выпил вашей мерзкой водки.

– Вам не мерещится, друг мой, это действительно я, Марианна. Не ведая того, вы еще раз спасли мне жизнь.

Он на мгновение замер, затем взорвался.

– Но, черт возьми, чего вы болтаетесь здесь? И к тому же мокрая!..

– Казаки бросили меня в реку... Слишком долго объяснять!.. О, мне холодно! Господи, как мне холодно!..

– Бросить в реку! Черт побери! Я убью на сотню больше за это! Подождите чуточку, а вы, женщина, снимите с нее мокрое!

Он побежал к своей лошади, взял притороченный к седлу большой плащ, вернулся и укутал в него молодую женщину, оставшуюся в одной мокрой нижней юбке. Марианна попыталась сопротивляться.

  140