54 
Фьора откинула вуаль, открыв свое лицо. Еще не оправившись от удивления, она рассматривала этого невзрачного человека маленького роста, который был королем Франции. Он не был особенно красив и уже не молод: пятьдесят два года исполнилось ему в прошлом году, но под властным взглядом его карих, глубоко посаженных глаз Фьора почувствовала, что краснеет, и опустила голову, успев только увидеть его длинный нос, тонкий подвижный рот с опущенными уголками; но Фьора уже поняла, что, проживи она тысячу лет, она никогда не забудет этого лица.
Ей говорили, что этот человек обладал чрезвычайно гибким и острым умом, и она ничуть не сомневалась в этом.
Коммин отошел на несколько шагов и ждал, когда король освободится. Фьора увидела перед собой сухую руку, протянутую ей, чтобы помочь подняться, и услышала любезный голос:
– Мадам графиня де Селонже, добро пожаловать к нам.
Пораженная Фьора покачнулась словно от толчка и так побледнела, что Людовику показалось, что она сейчас упадет в обморок.
– В чем дело? – спросил он недовольно. – Разве это не ваше имя? Нас, может быть, обманули?
Поняв, кто находится перед нею, Фьора взяла себя в руки ценой невероятных усилий над собой:
– Прошу извинить мое волнение, которое я не смогла сдержать. Меня впервые называют так, а я не совсем уверена, что имею право носить этот титул и это имя. Мессир де Коммин сказал мне, что король хочет видеть Фьору Бельтрами. Она и никто другой, имеет с этого момента честь быть в распоряжении Вашего Величества.
Второй реверанс был безупречен: чудо грации и элегантности смягчило оценивающий взгляд короля.
– Мне кажется, что тут кроется какая-то тайна! Не желаете ли пройтись немного, графиня? Все в порядке, мои собачки! Следуйте за мной, и чтобы вас не было слышно!
Не произнося ни слова, они немного прошлись по траве, еще влажной после полуденного дождя, принесшего свежесть. Растерянная от внезапного обращения к ней и стараясь понять, от кого Людовик XI мог узнать о ее странном замужестве, Фьора терялась в догадках. Было невозможно, просто немыслимо, чтобы Деметриос проболтался. Тогда кто же? Как и зачем? Столько вопросов без ответа, ибо короля нельзя было спрашивать об этом. Людовик переменил тему и сказал уже совсем другим тоном:
– Мы знали раньше мессира Бельтрами, вашего отца, и мы уважали его, потому что это был прямой, честный и великодушный человек. Мы с огорчением узнали о его трагическом конце и о тяжелых событиях, которые последовали за этим. Мы знали, что сеньор Лоренцо де Медичи обладает поэтическим даром, но мы не знали, что его перо достигло такой высоты лиризма, когда он описал нам трагические события, жертвой которых стали вы, донна Фьора, – добавил король. – Великий Гомер не описал бы лучше, по правде говоря!
– Но монсеньор Лоренцо обещал хранить мою тайну, – запротестовала Фьора, которая наконец поняла, от кого Людовик XI узнал о ее секретах.
– Он, видимо, изменил свое мнение. Может быть, с целью защитить вас? Сеньор Лоренцо знает о том, что мы хотим знать все о тех, кто может быть приближен к нам. Это позволяет избежать лжи и избавить нас от запутанных объяснений. Наши отношения станут от этого более простыми. Что вы об этом думаете?
– Что вы, Ваше Величество, безусловно, правы, но что я тем не менее чувствую себя стесненной.
– Боже мой, мадам! Мы говорим с вами ясно и откровенно. Попытайтесь отплатить нам той же монетой и избавьте нас от женского жеманства и притворства. Судя по тому, что мы знаем о вас, вы женщина храбрая. Оставайтесь такой! И не принимайте этого огорченного выражения! Скажите-ка лучше, почему вы не уверены в том, что вы мадам де Селонже?
Немного успокоенная таким началом разговора, Фьора очень просто, словно этот незнакомый ей человек был ее исповедник, рассказала о своем визите в замок Филиппа и о боли и гневе, которые она испытала.
Людовик слушал ее молча, шагая взад-вперед, слегка наклонив голову и заложив руки за спину.
– Значит, – сказал он, когда Фьора умолкла, – мессир де Селонже стал двоеженцем, женившись на вас? Это серьезное преступление, караемое смертной казнью.
– У меня нет никакой причины и никакого желания защищать этого человека, сир, но, когда гнев прошел, я размышляла над этим. Может быть, полагая, что я погибла, он женился на этой Беатрисе совсем недавно?
Острый взгляд, брошенный королем на молодую женщину, выражал удивление и что-то похожее на симпатию.
54 
