Особенно,... 
128 
– Что вы здесь делаете? – прошептала она.
– Как видите, я занимаюсь делом. Вас не так просто увидеть. Король беспокоится о вас и спрашивает, не стали ли вы бургундкой? Ему рассказывали о молодой женщине, которая не расстается с Карлом Смелым. Вы его любовница?
– Не говорите глупостей, – сердито оборвала его Фьора. – У герцога нет любовниц. Но он держит меня при себе, считая чем-то вроде талисмана.
Бородатая физиономия расплылась в улыбке:
– Если вы были при Грандсоне и при Мора – то действительно!
– Ему было предсказано, что, пока я с ним, он не умрет...
– Понимаю. Но ведь у вас есть ноги и бог не обидел вас разумом. Отчего за все это время вы от него не сбежали?
– Посмотрите на этого мальчика, который сейчас охотится на ворон. Если я сбегу – его казнят!
– Это действительно проблема, но ее можно решить. Но нам и так повезло, что вы пришли сюда. Уже много дней я прихожу в лагерь и продаю дрова или, как вчера, зайцев. Надо было, чтобы ко мне привыкли. Я и дальше так буду делать, но прежде скажу вам вот что: король хочет, чтобы я увез вас отсюда, потому что опасность растет с каждым днем.
– Поблагодарите его, но пока опасность мне не грозит. Я хотела бы только знать, где находится герцог Рене? Вам это известно?
– Сейчас он еще далеко, но к концу года его ждут здесь. В этом и опасность.
– Мне это не страшно. Можете вы мне сказать, с ним ли грек Деметриос Ласкарис?
– Греческий врач? Он всегда с ним. Нам надо расстаться, чтобы не вызывать подозрений.
– Еще вопрос: зачем вернулся Кампобассо?
– Из-за денег и... из-за вас. Берегитесь! Этот мерзавец смог отвратить от себя даже короля, который и отослал его! В критический момент он, конечно, сбежит. Король признателен вам за то, что вы для него сделали, но он опасается, что вы можете стать жертвой. Кампобассо хочет добиться вас любой ценой, и с этого времени не выходите из дома. Я постараюсь охранять вас, но все равно вы должны быть осторожны.
Пока они разговаривали, Мортимер снова принялся за работу. Баттиста, подстреливший двух ворон, подошел к ним с добычей. Фьора поздравила его и похвалила за ловкость.
– Вы собираетесь их съесть? Я слышала, что они очень жесткие.
– Нет, если их долго варить, но я хотел их предложить этому бедному человеку. Сейчас дичь стала такой редкой!
Дровосек принял подарок с выражением трогательной благодарности и таким местным акцентом, что, чтобы не рассмеяться, Фьора поспешила отойти в сторону. Эта встреча доставила Фьоре радость и одновременно взволновала ее. Если Мортимера схватят, его сразу повесят, как это случилось с квартирмейстером Рене II, жителем Прованса Сюффреном де Баски, которого захватили в тот момент, когда он пытался провезти в город порох и мясо.
Все следующие дни Фьора не выходила из своей комнаты, проводя время с Леонардой, которая подхватила простуду, когда помогала Маттео де Клеричи ухаживать за больными. За это время состоялся большой прием в честь протонотариуса Хесслера, который привез письмо и драгоценности от принца Максимилиана для своей невесты Марии Бургундской. Герцог постарался принять его как можно лучше, несмотря на недостаток продовольствия в лагере. Фьора не выходила из своей комнаты, потому что среди собравшихся увидела Кампобассо. Еще она надеялась, что монсеньор Нанни прибудет, как обычно, вместе с аббатом из Ксантера, но Хесслер прибыл без них; новостей от Панигаролы тоже не было. И тогда она подумала, что старый легат мог и умереть.
После этого наступил Новый год, неся новые беды и лишения. В Нанси люди умирали от голода, а оставшиеся в живых разбирали обрушенные дома на растопку печей, чтобы не греться рядом с пожарами от бургундских снарядов, которые, впрочем, нечем было тушить, потому что вся вода замерзла; в лагере положение было не намного лучше. Каждый день стоил жизни многим солдатам. Безжалостный мороз губил людей сотнями. В Рождественскую ночь герцог Карл после мессы бродил среди солдат вместе со своим врачом и Антуаном Бургундским, пытался всех подбодрить, угощал вином и ругал командиров, которые, по его мнению, не заботились о своих людях.
После дневной мессы, на которой никто даже не пел, герцог велел позвать к нему Фьору.
– Я печалюсь и сожалею, но вынужден просить, чтобы вы оставались по-прежнему рядом со мной, мадам де Селонже, – сказал он, впервые называя ее этим именем, – и от всего сердца прошу меня простить... Я знаю... мне нечего ждать от судьбы, и, возможно, господь не хочет больше меня терпеть. Но все же у меня не хватает мужества расстаться с вами...
128 
